Собрание сочинений. Том 8. Евгений ЕвтушенкоЧитать онлайн книгу.

      Пар над ней —

                              вулканная спираль.

      Это прорвало теплоцентраль.

      Что за мелочь,

                             бандерша Москва,

      прорванная девичья плева!

      Я попал под злобную слюну.

      Тоже мелочь.

                           Прорвало страну.

      Горы прорвало.

                              С вершин поток —

      бешеный кавказский кипяток.

      Лопнул даже герб,

                                     вроде нарыва.

      Серп и молот рухнули с обрыва.

      Это в заблужденье мир ввело.

      Прорвало Россию?

                                     Выр-ва-ло!

      Франции не будет на Руси.

      Словно выблев из окна такси

      всех непереваренных свобод —

      русский девяносто третий год!

      Пьяный был социализм,

      и капитализм наш пьяный.

      Снова ямы завелись,

      всех нас тянет в ямы!

      Наша мама-мамочка —

      яма-ямочка.

      Я,

         мы,

      не могем без ямы.

      Хамы

                храмы

                          превращали в ямы.

      Были БАМы —

      стали ямы.

      Господа и дамы,

      все welcome в ямы!

      И покуда я еще

      не в могильной ямище, —

      лучше в ямочке на щеке

      в легком персиковом пушке

      я свернусь калачиком,

      кругленьким,

                           горяченьким.

      А вот эта Яма Ямовна

      выкопана так неграмотно

      и совсем не по-людски

      брошена среди Москвы.

      Залита вся яма кипятком,

      а вокруг земля —

                                   за комом ком.

      Где же хоть малюсенький барьер?

      А простите,

                         где СССР?

      Безбарьерность в совести людской.

      Знак —

                  хотя б какой-то, —

                                                 а на кой?

      Стали рыть.

                          Почти что докопались.

      Не достали до трубы на палец,

      но куда-то вдруг исчезли все,

      растворились в матушке-Москве.

      Было их тринадцать работяг —

      лешеньки да гошеньки,

      а забыли яму, как пустяк.

      Никогошеньки.

      Только начали вокруг палить,

                                                        и как! —

      оказались все они в политиках.

      Два большевистских старика

      вскричали враз,

                                 чуть заика…:

      «Това…

                  впере…

                             на баррика…»

      и доблестно,

                          хотя с трудом,

      засеменили в Белый дом.

      Мормышечник вдогонку им:

      «Вас, коммуняк,

                                 мы разгромим!»,

      и, разводной подъемля ключ,

      попер,

                как Муромец, могуч.