Имитатор. Книга вторая. Дважды два выстрела. Олег РойЧитать онлайн книгу.
фразу он для знакомства выбрал, не находишь?
– Да мало ли! Может, охранником в супермаркете работает или детектив какой-нибудь только что смотрел, прицепилась фразочка. Ну или это твой персональный поклонник. Как вариант.
– Думаю, персонального поклонника тоже исключить можно. Если поклонник, должен был за мной от дома идти, а сам знаешь, когда тебе в спину смотрят, по спине мурашки бегают.
– Тоже верно. Значит, остается не имеющий значения казус?
– Похоже на то, – Арина почувствовала, что давешний «эпизод» из подозрительного превратился наконец в глупую, но незначащую случайность. – Спасибо, Стас.
– Нема за що. Извини, что разбудил.
– Наоборот. Спасибо и за это тоже. Мне какая-то мутная гадость снилась. Представляешь, мертвый Шубин в меня из рогатки стрелял!
– А все почему? Потому что ты у нас девушка одинокая. Мне когда кошмары снятся – с нашей-то работой не редкость – меня Томка сразу торк в бочок. Или просто обнимет, никакой кошмар против этого не устоит. Так что жениться вам надо, барин. Вредно спать одной, Арина Марковна. Может, тебе коньячку на сон грядущий принять? Или хоть валерьяночки? Для успокоения нервов?
– Да нет, сейчас под душем постою и окончательно все пройдет. Спокойной ночи.
– И тебе не хворать, – засмеялся, отключаясь, Мишкин.
День второй
– Ты, часом, не возбуждаться ли собралась?
Арину всегда веселило специфическое использование глагола «возбудить-возбуждать» в профессиональном контексте. Ясно, что речь в подобных случаях шла о возбуждении дела, но звучало забавно. Сейчас, однако, было не до квазилингвистического веселья. Не время и не место.
Полковника юстиции Павла Шайдаровича Пахомова за глаза называли ППШ. Как знаменитый пистолет-пулемет. Не забалуешь.
– Не знаю, Пал Шайдарович. Пока вроде явное самоубийство, но…
Кабинет был просторный, угловой, о два окна. Одно, полускрытое бледно-желтой кудрявой шторой тонкого шелка, из-за чего даже в пасмурный день кабинет наполнял теплый «солнечный» свет, располагалось прямо за спинкой пахомовского кресла, другое – слева от двери. Рядом с этим окном висел здоровенный телевизор, под ним – пухлый кожаный диван цвета кофе с молоком. Арине это казалось нелогичным. Диван должен ведь располагаться напротив экрана, разве нет? Но стену напротив телевизора сплошь занимали скучные черные стеллажи – даже не застекленные! На полках – ни статуэточки, ни сувенирчика – только кодексы, справочники и бесконечные ряды массивных пластмассовых папок. Часть их периодически перекочевывала на стол – такой же темный, как стеллажи, громадный, подковообразный, развернутый несколько вкось. Под доходящей почти до окна частью подковы прятался сейф, а из передней выпуклости росла длинная «совещательная» столешница, из-под которой торчали темно-серые спинки стульев. Как акульи плавники из волн, думала иногда Арина.
Единственным, кажется, личным предметом в этом царстве официальности была небольшая фотография в простой стальной рамке, как правило,