25 июня. Глупость или агрессия?. Марк СолонинЧитать онлайн книгу.
«Правда» ноября 1939 года – «обуздать ничтожную блоху, которая прыгает и кривляется у наших границ». В своих мемуарах К. Маннергейм предельно кратко и четко сформулировал общее мнение: «Первое, что бросалось в глаза, – это диспропорция между огромным вкладом и ничтожным результатом». Столь же определенно высказался и генерал вермахта, он же – автор классического труда по истории Второй мировой войны К. Типпельскирх: «Русские в течение всей войны проявили такую тактическую неповоротливость и такое плохое командование, что во всем мире сложилось неблагоприятное мнение относительно боеспособности Красной Армии» [51]. Такая оценка долгие годы считалась общепринятой и бесспорной. Более того, к подобной оценке стала склоняться даже «позднесоветская» историография. Характерный пример: составители сборника [9], повторив в краткой вступительной статье, посвященной событиям «зимней войны», все лживые штампы советской пропаганды, тем не менее признали, что «война с Финляндией славы победителю не принесла».
В этом вопросе, как и во многих других, «нарушителем спокойствия» выступил историк и публицист В. Суворов.
Как всегда ярко и страстно, В. Суворов рассказал читателям про то, как он моделировал «зимнюю войну» 1939–1940 гг. на английском суперкомпьютере, а также ставил эксперимент на себе, забравшись (без зимнего обмундирования, с одной только бутылкой водки) в лютый мороз на елку. Якобы и вычислительная машина, и личные ощущения замерзшего до бесчувствия историка пришли к одному и тому же выводу: прорвать «линию Маннергейма» без атомной бомбы нельзя. Никак нельзя. Соответственно «Красная Армия, проломав «линию Маннергейма», опровергла и опрокинула представления мировой военной науки… Красная Армия совершила чудо. Ненужное, бестолковое, но чудо… С точки зрения чисто военной, это была блистательная победа, равной которой во всей предшествующей и во всей последующей истории нет…» [58].
Как ни странно, но версия яростного антикоммуниста В. Суворова удивительно точно «улеглась» в матрицу сознания, подготовленного многолетней коммунистической пропагандой. Пропаганда эта неизменно старалась свести все события «зимней войны» исключительно и только к боям на пресловутой «линии Маннергейма». Такой подход позволял решить сразу три задачи. Во-первых, подкрепить ключевой для всей советской историографии тезис о том, что единственной целью войны была «защита северных подступов к Ленинграду», каковую «защиту» и пытались достигнуть путем небольшой передвижки границы на Карельском перешейке. Линия финских укреплений мешала этой «передвижке» – вот ее и пришлось смести с лица земли. Во-вторых, постоянное напоминание про «железобетонные ДОТы, извергавшие смертоносный огонь» воспринималось далекими от теории военного дела читателями как вполне «уважительная», «объективная» причина огромных потерь личного состава частей Красной Армии. В-третьих, состоявшийся к исходу третьего месяца войны прорыв «линии Маннергейма» можно было преподнести и