Sabbatum. Инквизиция. Елена РомашоваЧитать онлайн книгу.
усидеть на месте. Невыносимо. Его присутствие проносится током по моему телу. Моя кожа становится гиперчувствительной к любому микродвижению тела Оденкирка. Я словно тлею изнутри. Закусываю губы, глядя в окно.
Сам же Рэйнольд дышит ровно, глубоко, шумно. Сидит без движения, уставившись перед собой.
Мне нужно как-то прекратить эту пытку, отвлечься. Поэтому решаюсь начать разговор. Я поворачиваюсь, вдохнув поглубже, в тот момент, когда он решает сделать тоже самое…
– Ты…?
– Что тебе…?
И замолкаем, смущенные одинаковым порывом. Я смотрю в его глаза, которые сейчас широко распахнуты. В них читается удивление.
– Ты хотела что-то спросить? – Он первым прерывает затянувшуюся паузу.
– Да. Что не так в моей одежде?
– Ты выглядишь очень просто, – отвечает он с некоторым опозданием, словно после раздумья.
– Ну, да. Это же больница. Как-то в вечерних платьях туда не ходят.
Он ухмыляется, а я отмечаю, что впервые он прореагировал на меня по-доброму.
– Я думал, что тебе захочется одеть что-то более … – Он пытается подобрать слово, и я помогаю.
– Пафосное?
– Ну, да.
– Я не хочу никого сражать и показывать, что мне повезло. Не люблю пафос.
Надеюсь, я дала ему понять, что дело не только в одежде.
Он молчит и о чем-то думает, глядя мне в глаза, отчего внутри будто всё стягивает в узел.
– Я хочу извиниться за свое поведение. Я прошу прощения за то, что так относился к тебе с самого начала.
– Хорошо. Принято.
Но я не довольна. Мне этого мало.
– Что не так?
Теперь его очередь спрашивать у меня. Это даже забавно.
– Просто ты оскорбил меня прилюдно, выставив напоказ мою расчесанную руку. А извиняться решил наедине. Согласись, несправедливо?
– Несправедливо, – соглашается он и чему-то улыбается. После чего едко отвечает, будто кидает кость собаке. – Хорошо, если желаешь, то я извинюсь у всех на виду.
Я ловлю его злой взгляд и отвечаю тем же:
– Я всё знаю про ваши татуировки и что это ваша фишка, как учеников частной школы Саббат. Не беспокойся, у меня такой не будет.
– Что? – Он ошарашено смотрит на меня, будто я только что открыла его самую страшную тайну.
– Я не слепая. Заметила ваши татуировки. – Я киваю на его левое запястье, а он рефлекторно натягивает край рукава. Когда-то я так делала, чтобы спрятать свое расчесанное до крови запястье. И мне его не жалко в этот момент. Я выговариваю ему всё то, что копилось за эти дни: злобно и с ненавистью: – Ева рассказала, что вы все сделали их, словно какая-то каста, в честь вашего единения. Не беспокойся. Такая безродная шавка, как я, подобранная в больнице из жалости, не будет в вашей группе никогда. Можешь успокоиться. Я не претендую быть в вашей компании.
К глазам подступают слёзы, и я отворачиваюсь к окну, чтобы он не видел, как мне больно. Тишина душит непролитыми слезами.
– Я… я не считаю тебя безродной шавкой… – Его голос звучит глухо и до того странно,