В Баграме всё спокойно. Александра Евгеньевна ШалашоваЧитать онлайн книгу.
прости. спрашивай, о чем хочешь.
Вы ведь знаете, что я пишу про наш реабилитационный центр? Вам должно быть известно, что он уже двадцать лет помогает адаптироваться ветеранам боевых действий в Афганистане. Наш центр находится на проспекте Строителей. Скажите, как вы могли бы описать его работу?
Да я не знаю. Работа как работа. Я там ни разу не был.
Как не были – о чем же тогда теперь. То есть я думала – вы про культурно-развлекательную деятельность и про помощь расскажете. Разве вам на годовщину вывода войск подарок от центра не приносят?
Приносят. Наверное. Я не открываю.
тогда простите, если не знаете, нам лучше не продолжать.
это для газеты ты хотела интервью. да?
руководство центра попросило. простите. я
вы не знаете какого-нибудь своего сослуживца, который мог бы поговорить со мной?
не знаю
проходит четырнадцать минут, но я не закрываю окно. не нужно, чтобы обижалась. может быть, еще ответит.
вам не нужна какая-нибудь помощь? или вы не один?
я один, а засов плотно на двери. дом скрипит, крыша с каждым днем на доли миллиметра вниз. скоро я не смогу встать в полный рост. а зимой я всегда один. за окном забор и ожидание снега, и тихо. Мой дом деревянный и рамы в голубой краске. В деревне рано ложатся спать.
еще раз извините. я не думала, что так всё получится. если что, мой номер телефона.
она написала номер.
так вам точно не нужна никакая помощь?
у меня кофе кончился. Так, на дне чайная ложечка осталась.
Я складываю ноутбук не выключая. Просто чтобы не видеть голубой мигающий огонек. Да, и она еще, конечно же, напишет вдогонку – Александр Васильевич, спасибо вам за то, что уделили мне время, мы будет своевременно уведомлять вас, если. Она, кажется, забыла представиться.
Она написала вчера. Что хочет написать статью о ветеранах Афганистана, и что никто, ну никто больше не отвечает, только я, если буду так добр. А я ответил, что вот прямо сейчас (а у меня картошка на электроплитке стоит, и вот-вот начнет закипать, а ноутбук далеко от розетки не унести) ничего не выйдет, но завтра – да.
Я думал, что расскажу пару историй, таких – знаете, не смешных и не страшных, а чтобы не выгнали девочку из газетёнки с редакцией на окраине Вологды.
Я не сказал правды. Ко мне никто не приходит. Я живу за шестьдесят километров от города – никто-никто не поедет на электричке, и от станции не пойдёт опушкой. Поэтому соврал, что не открываю,
Потому что вдруг мучительно захотелось, чтобы принесли банку растворимого кофе и распечатанное на струйном цветном принтере расписание концертов в реабилитационном центре. В маленьком актовом зале с пятнадцатью стульями, потёртой бархатной обивкой.
Но если кто-нибудь придёт – я открою.
***
Хотя ехать нужно только через неделю, хочется собирать вещи – встать перед шкафом и вытащить платья, и юбки, и красный плащ, всего месяц назад принесённый из ателье. Мама стоит над душой.
– И чего тебя куда-то вечно несет, – говорит