Настя и кроличья лапка / Остров / Мазок. Три повести. Андрей КокоулинЧитать онлайн книгу.
отступая, задел чей-то локоть и сдачей получил от задетого крупного мужчины обидное слово и существенный тычок в бок.
– Как зачем? – повысила голос женщина. – Ты же меня сейчас раздел и изнасиловал! Ты что, думал, это тебе с рук сойдет!?
– Успокойтесь, – тихо сказал Лаголев.
Перед нахрапом, особенно женским, он робел.
А что делать? Вот что делать? Попытаться перекричать, равняя себя с мартышкой в зоопарке? Противно, честное слово. Потом – не получается у него с ответным напором, потому что напор в его голове связан с осознанием собственной правоты. А тут всегда начинает копошиться червячок сомнения – может быть, все-таки ты не прав, посмотри, как человек расходится, вот-вот удар хватит, тем более, женщина, женщинам надо уступать, это в подкорке, женщины – более слабые существа.
Проклятое воспитание.
Когда Натка заводилась, он считал удачей, если она не шла за ним в комнату после того, как ссора начиналась на кухне, или на кухню после того, как ссора начиналась в комнате. Отступление Лаголева считалось признанием поражения, но в последнее время Натке и этого было мало, и она следовала за ним, как Суворов за турками, добиваясь окончательного разгрома и капитуляции.
Измаил пал!
Ты ничего не можешь! Вполне возможно. Будь же мужиком! Попробую. Мужик деньги зарабатывает, о жене заботится, о сыне! Я не понимаю, как когда-то согласилась выйти за тебя замуж! Я и сам не понимаю.
Что-то в душе ломалось и потрескивало от Наткиного крика. То ли гордость кукожилась, то ли его место в мире, в жизни, в квартире теряло квадратные метры. В окно уже хотелось выпрыгнуть, даром, что четвертый этаж.
На улице, слава богу, беги, куда хочешь. Хоть под машину.
– А я не успокоюсь! – победительно наступала на Лаголева женщина, чувствуя за собой превосходство. – Ты какое право имеешь? Посмотрите, люди, на убогого! Он меня успокоится просит! Получил удовольствие и считает, что все в порядке! В штанах своих теребит!
– Вам что, денег дать? – растерялся он.
Женщина хватанула воздух ртом.
– Ты!
Она обернулась к подошедшим спортивному парню с девушкой, беря их в свидетели. Лицо ее сделалось пунцовым. Рука махнула сумочкой.
– Я тебе не проститутка!
В ее гневном возгласе Лаголеву почудились нотки легкого сожаления. Мол, двадцать лет назад – да, возможно, определенно, она могла бы претендовать. Она бы – ух! «Метрополь», валюта, интересные интуристы…
Она бы и сейчас не прочь, но возраст, возраст.
Сумочка прилетела Лаголеву в плечо, больно стукнув то ли пряжкой, то ли замком. Хорошо не в голову, честное слово.
– Вы – больная?
– Я?
После этих слов будущее Лаголева, возможно, стало туманным.
Но ему повезло – как чудо подоспел грязно-желтый автобус и раскрыл створки. Женщина на долю секунды замерла, соображая, что для нее важнее – тщедушный насильник Лаголев или место в салоне. Лаголев, конечно,