Одиночка. Кэтрин ЛаскиЧитать онлайн книгу.
устают, они начинают капризничать, просят вернуться обратно в пещеру и дать им молока – легкий способ подкрепиться. Но однажды молоко у нее закончится, и щенку придется самому добывать себе пищу. Для Фаолана это особенно важно, он ведь такой маленький. «Но действительно ли он так уж мал для своего возраста? Может быть, все волчата именно такого роста?» – думала медведица, но эти мысли не уменьшали ее беспокойства.
Удивительно, что она так привязалась к малышу. Теперь ей казалось, что искорка, которую она разглядела во время их первой встречи, когда он вцепился в ее лапу, освещала все его крохотное тело. Волчонок быстро двигался, отличался сообразительностью и потрясающим своеволием, так что огонь, разгоревшийся от искры, даже приходилось иногда усмирять. Откуда в этом крохотном существе такая неукротимость?
Медведица тяжело протопала к Фаолану и прикоснулась к нему широким носом. Он упал на спину, шутливо взвизгнув, как будто от боли.
– Вставай, – прорычала она.
– Нет, нет!
«Нет» и «еще молока» определенно были любимыми словами Фаолана. Звучали они немного иначе, чем если бы их произносили ее детеныши, да и голос у волчонка был тоньше, не такой глубокий. Медведица подумала, что это из-за грудной клетки, которая меньше, чем у медвежат. И вообще он такой худой, такой слабый. И рычит он не так низко, как медвежата. Правда, речь свою сопровождает жестами, очень знакомыми ей по повадкам собственных детенышей. Но все ли волчата именно так закидывают назад голову?
О волках она мало что знала и почти совсем не имела представления об их поведении. Однажды, скрывшись за огромным валуном, она наблюдала за стаей, разрывающей останки оленя. Все движения волков отличались четкостью и удивительной упорядоченностью. Сначала мясо ели одни члены стаи, затем подошли другие, словно спрашивая разрешения принять участие в трапезе. Интересно, как бы они поступили с таким скулящим и капризным волчонком, как Фаолан?
Вот и сейчас он снова шлепнулся на спину и отчаянно замолотил кривой лапкой по воздуху. Ему хотелось вернуться в пещеру, в ее уют и прохладный сумрак, ощутить спокойствие окружающей его со всех сторон земли; ему хотелось вновь ощутить знакомый запах реки и полежать на мягком мху полянки, где он любил дремать по утрам. Но больше всего ему хотелось свернуться калачиком на груди медведицы и сосать молоко. Даже сейчас, при одной только мысли об этом, в животе у него забурчало. Луковицы просто отвратительны на вкус. В них нет никакого сока. И они слишком жесткие для его зубов.
От своих мыслей Фаолан опять заскулил – на этот раз громко.
– Урскадамус! – прорычала медведица древнее медвежье ругательство, означавшее «проклятье бешеного медведя», и несколько раз резко фыркнула, выражая свое негодование. Так обычно поступают с детенышами, которые только начали капризничать.
Но Фаолан продолжал хныкать и валяться на спине, размахивая кривой лапкой.
«Так, довольно! Хватит потакать его слабостям», –