Звери лютующие. Екатеринбург: гримасы уголовного мира. Геннадий МурзинЧитать онлайн книгу.
и вышел из-за стола.
– Позвонит начальство, скажи, где я и чем занят.
– Извини, Антон: свободных машин нет.
Ефимчик махнул рукой.
– Без проблем. Прогуляюсь по ночному городу, подышу майским воздухом.
А эти воздушные процедуры ему необходимы. Ночь заканчивается, а он даже не вздремнул. Веки отяжелели и сами опускаются вниз. Люди, будто бы, могут и на ходу спать. Может, не люди, а ломовые лошади? Вот бы… Он вспомнил про «Сонного Тетерю» и, невольно позавидовав, усмехнулся. Неуклюж и неповоротлив, но это лишь так кажется. Физически настолько силён и настолько прыток, что при задержании даже двух злодеев с задачей справится в два счета, не прибегая к оружию, что и проделывал неоднократно. Далеко парнишка пойдет… Если не испоганится… По нынешним временам вполне возможно. Система, увы, хороших людей калечит, поэтому кадры бегут сломя голову. Денежное содержание повысили, а толку? Говорили, что причина текучести кадров – мизерные оклады. А что сейчас наблюдается? Ничего хорошего. Все хотят людьми оставаться, никто не готов себя постоянно ощущать быдлом бессловесным. Роботу проще: у машины нет души, ей всё равно, как и кто к ней относится. Впрочем, это не совсем так: варварского отношения и она не потерпит, тотчас же выйдет из строя и поминай, как звали.
2
Вот и клиника №36. В связи с особым режимом, дежурный врач сам спустился в холл, внимательно, несмотря на наличие формы, проверил удостоверение личности и лишь после этого провел майора Ефимчика в ординаторскую, где его экипировали надлежащим образом. Не теряя времени, офицер поинтересовался:
– Как сейчас себя чувствует наш больной?
– Скверно, – ответил врач и тяжело вздохнул.
– Необходимо снять первичные показания… Позволите?.. Он в состоянии говорить?
– Скорее всего, у вас ничего не получится. К мужчине то приходит сознание, то его теряет. Мы готовим к операциям.
– К каким именно, доктор?
– Всё указывает на то, что сильно повреждены, кроме всего прочего, внутренние органы. Затруднено дыхание, слышны хрипы, из горла идут выделения в виде сгустков крови. И так далее. Боюсь, что… На полное обследование у нас нет времени… Не вправе тянуть, но и рисковать страшно. Кому надо, чтобы больной скончался на операционном столе?
– Никому, – подтвердил Ефимчик, – но тем более я должен хотя бы пару минут побеседовать.
Врач встал.
– Пойдемте, майор. Больной сейчас в реанимационной палате. Он, кстати сказать, подключен к аппарату ИВЛ3.
Они вошли в палату. У кровати больного дежурил, скорее всего, врач-реаниматолог, который, кинув взгляд в их сторону, ничего не сказал. Гороховский, кивнув в сторону перебинтованного больного, тихо спросил:
– Как?
– Лев Маркович, я не уверен, что сможет перенести операцию: пульс слабый, дыхание затруднено.
– Когда?
– Через четверть часа.
– Сейчас в сознании?
– Да… После очередного обкалывания.
– Полиции, – Гороховский кивнул в сторону Ефимчика, –
Имеется в виду аппарат искусственной вентиляции лёгких, применяемый при кислородном голодании.