Щенки. Проза 1930-50-х годов (сборник). Павел ЗальцманЧитать онлайн книгу.
жадные руки, и они уцепились за крышки. Дрезины останавливаются. Толпа окружает поодиночке лакомые вещи, и голодные шепчутся сквозь храп.
В это время в дверях манит рукой веснушчатый, наевшийся объедков Холодай. Кажется, он подкрепился… Он божится догнать, заботится поднять тех, которые посильней. Повсюду, снизу, прислушиваясь, встают, других будят. Набралась живая куча. Он передает, что говорил проводник из окошка о том, что через воду перетягивать на руках до утра – и вот по шпалам, мелкими шагами, молча вышли голодные, и за ними, догоняя первых бегом, незаметно в темноте, оставшиеся поднимаются, отстающие томятся ревнивой завистью, и мокрыми рваными ногами каждый торопится оставить за спиной едоков. Последним бежит худой старик с опущенными веками, ощупывая шпалы длинной палкой. Только первые потерялись в темноте – с робостью остановились, вслушались в шум шагов, побежали к отставшим, первые опять заторопились, голоса за спиной ободрили, не теряя их, стремятся от них. А дрезины далеко, добегают до обвала.
Мимо лиц мелькают тени столпившихся деревьев, ветер с легким дождем прохватывает их, люди кивают, засыпая в такт движущимся рукам, фонари секут мелькающие шпалы. Дрезины работают, разожглись… Часам к шести утра, считая версты, дрезины постукивают реже. Скоро в серых потемках мерещится провал, все видят глубокий овраг, пересекающий насыпь; на дне его шумит мутная вода, перебивая друг через друга камни. Рельсы над ней провисли, качаясь на шпалах. Проводники столпились у края обрыва глубиной в пятнадцать метров. Пассажиры заглядывают через их плечи, подавая советы, потом корзины сдвигают, натужась, с дрезин, стаскивают на руках вниз к самой воде в мокрую траву, на мокрые камни, их обдает брызгами. «Ох, эта серая ночь!..» Поднимаются за ними много раз, тяжело карабкаясь, скользя.
В это время наверху со склона горы слева от насыпи сорвалась сова с ощипанной курицей в когтях. Сова, улетая вверх, разжимает когти и упускает вареную добычу. За упавшей на край горы курицей бросаются две фигуры, нагибаются в траву и сидят в ней, согнувшись над пищей, отрывая лапы. Сова исчезла над лесом. Женщина и сын объедают кости, разжевывают их и смотрят вниз, замечают людей и дрезины. Мать запрятала кусок мяса на плоской кости к себе за пазуху. Она подходит к самому обрыву над насыпью и разглядывает людей – их пятнадцать. Одни спускаются измерить глубину потока, другие пилят сосну у воды. Кое-кто отдыхает у вещей, снявши с дрезин последние. Молодой проводник, озорничая, ползет по висящим в воздухе шпалам. Ему кричат и машут руками, чтоб он не трепался, а шел пилить. Женщина сверху рассматривает насыпь, дрезины, овраг и кучу узлов, чемоданов, корзин и мешков и несущуюся воду. Она свесила вниз любопытствующее лицо, желтое как из глины, с острым носом. Рядом с ней ее сын высовывается над откосом. Она его тянет назад и, быстро шагая то в гору, то вниз, бегом с холма, уходит через лес, через густую траву; за ней бежит мальчик. Сестра не приходила в табор. Мужики ушли за шишками. Табор пустует. Женщины сторожат трех лошадей, пережевывающих