Автоэротизм. Филипп ТагировЧитать онлайн книгу.
подтянула брюки, скорее, по привычке, нежели осознанно, огляделась, махнула не то Энтони, не то толстухе и направилась к терминалу заправщика. Энтони стало любопытно, одна ли она приехала, если да, то оснований для тревоги, вроде бы, не было – ни на копа, ни на охотника она не походила да и вела себя так, как если бы не имела ни малейшей заинтересованности ни в Энтони, ни в его грузе. Она сосредоточилась над монитором терминала, а Энтони, окинув прощальным взглядом «Новую надежду» и тех немногочисленных ее жителей, коих он мог лицезреть в настоящий момент, открыл дверцу Энжи.
– Извините? – как-то немного растерянно прозвучало сзади. Женщина стояла у терминала и смотрела на Энтони. Ветер чуть трепал ее короткие, остриженные почти по-мальчишески, темные волосы. В руках у нее была черная кредитница, может быть, тоже возникли проблемы с оплатой горючего?
– Эй! – вдруг воскликнул один из стариков и, похоже, забыв про своего друга, вместе с которым они плелись по улице, быстро заковылял в их сторону. – Эй, я помню тебя!
Женщина отшатнулась, кинула на Энтони еще один взгляд и поспешно забралась обратно в свою машину.
– Я тебя помню! – настаивал старик, стуча кулаком по кузову внедорожника.
Мотор рыкнул, колеса бросили в Энтони и остальных, кто был рядом, пару пригоршней песка, и внедорожник рванул прочь.
Энтони сел в машину; что бы ни означало все происходящее, какие бы воспоминания так ни терзали старика, и кем бы ни являлась эта женщина, пьеса явно была не про них с Энжи.
5. Каждый охотник желает знать…
Доставить «посылку» не составило труда, координатор не обидел кредитами и был воодушевлен возможностью предложить Энтони новый заказ, однако у того были другие планы на ближайшие день-два. Услышав об этом, координатор несколько охладел к разговору и сухо добавил, что заказ, скорее всего, дождется его, правда, Энтони потеряет процент за срочность.
Каждый. Чаша багряного вина. Лепестки роз, алеющие вдоль улицы, по которой возвращались триумфаторы. Кусок сырого мяса, настоящего, никакой синтетики, красный, сочный. Солнечный диск в минуты заката над запретным морем.
Охотник. Кожура апельсинов, отрывающаяся неровными, неповторяющимися кусками, беспорядочно оставляемая на столе, чтобы усохнуть, и треть стакана выжатого сока. Оранжевые осенние листья, шуршащие под колесами Энжи, проезжающей по ним медленно и почти беззвучно, словно бы захваченной этим чудом. Солнечный диск спустя полчаса после восхода.
Желает. Спортивный автомобиль вызывающе-желтого цвета, брошенный посреди площади какого-то очень старого города. Обручальное кольцо матери, хранящееся в ящике туалетного столика после смерти отца, вдруг извлеченное и блестящее в лучах солнца. Огонек на карте, тревожно свидетельствующий о том, что Государственный Охотник взял твой след. И, наконец, песок в пустыни, но не этот, полинявший, выгоревший, а настоящий, еще хранящий свой цвет.
Знать.