Книжка‑подушка. Александр ТимофеевскийЧитать онлайн книгу.
не должны видеть гей-парада. Уничтожим его даже в помыслах, приняв закон против пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних». Это рассуждение государственных мужей. И это сегрегация.
«Мы просим людей с ограниченными возможностями приезжать в специальное время, в 8–9 утра, а открываемся мы в 10 утра». Это заявление руководства океанариума, исполненное трогательной заботы. И это сегрегация.
Идеи сегрегации не было в девяностые годы, которые иначе как «бандитскими» не называют. Ее не было даже в начале двухтысячных. Это завоевание последнего времени – общее для всего российского океанариума.
Мои левые друзья почему-то не понимают, что Навальный, Удальцов и Яшин, засевшие у Каменного моста, вообще-то в ответе за тех несчастных, кому вчера досталось от ОМОНа. Вождям вольная воля вступать с властью в роман, сколь угодно кровавый, но пришедший под их знамена народ мог иметь на вечер другие планы.
Мои правые друзья почему-то не понимают, что вооруженные дядьки заведомо сильнее безоружных, а значит должны быть стократ терпеливее. Сравнение с пивным путчем из самых нелепых: ну, не похожи тщедушные меланхоличные хипстеры на крепких баварских парней с тугими животами. И вообще, если вы так уверены, что они, изображая жертву, хотели пострадать, то тем более нельзя было давать им такого шанса. И не важно, кто первый начал: власть всегда ответственна, толпа – нет. И в побоище виновата власть, если она выстояла.
Самое блевотное в ответе Пескова это игра в простонародье.
«– То есть вы не говорили про печень?
– Я не говорил? Ну представьте: стоят в коридоре два мужика. Он мне сказал: „Ты дурак“. Я ему ответил. Бежать после этого сразу все вываливать в твиттер – это просто не по-мужицки».
Два мужика в коридоре… Это просто не по-мужицки…
«Мужики и бабы» это же не гендерное, а социальное: так господа называли простолюдинов. Советская власть, всех со всеми уравнявшая, все вообще сбрившая, вернула «мужикам и бабам» не свойственный им гендер, и тихой сапой «мужик» сделался синонимом рыцаря. Народ эта перверсия не мучила, не пучила, он ее не чувствовал, а бывшие охотно включились в игру, позволявшую скрыть происхождение: я еще помню стариков и старух, говоривших про себя «мы, мужики», «мы, бабы» с задорным саркастическим вызовом.
Но наступил 1991 год, и все мгновенно сделались господами. И Песков, надо полагать, знает, как орудовать ножом и вилкой, пользуется одеколонами и дезодорантами, ухаживает за ногтями, бреет подмышки и скоро отправится к пластическому хирургу. Ну, какой он, прости Господи, mujik?
Политики, думающие, как угодить электорату, видят перед собой выдуманного избирателя, простого, как редиска, и разговаривают с ним на сконструированном народном языке, фальшивом донельзя. Лучше бы они посмотрели в зеркало. Песков, приглядитесь, там не Черномырдин. Черномырдина больше нет и не будет. Хороший был мужик.
Несколько дней назад в сети гулял ролик, на нем омоновец с остервенением бил по животу распластанного тела, которое другие омоновцы