Метро 2033.Последнее убежище (сборник). Сергей МосквинЧитать онлайн книгу.
Знаешь, сколько среди них детей? Конечно, нет, мы умеем хранить секреты… Но когда ты будешь подыхать, когда до Страшного Суда останется один выдох, я шепну на ухо, скольких ты сгубил… И перед НИМ ты не оправдаешься ни войной, ни местью, ни ненавистью к врагу.
Напитанные ядом слова проникают в сознание, отравляя его. Мне есть что сказать, но силы покидают, оставляя лишь забытье…
– Казнь ваша назначена на утро. Ты и твои люди – все будете повешены. Слишком гуманная смерть на мой вкус – ее такие уроды явно не заслуживают… Досадно, что комендант настолько снисходителен и милосерден к недругам станции. Но я могу восстановить справедливость и превратить оставшиеся вам часы в ад. Завтра ты сам полезешь в петлю, причем с радостью.
Додон больше не обращается ко мне. Окликнув одного из вернувшихся охранников, он дает подробные наставления: «только совсем не зашиби», «особо следов не оставляй, мы человеколюбивая станция», «без членовредительства, но и без сантиментов», «позови доктора, пусть гада в сознании держит»…
На «человеколюбивой» Площади 1905 года оказываются очень искусные и исполнительные экзекуторы. И время оборачивается бесконечностью.
– Как он?
– Хреново. Но я старался, Алексей Владимирович, как вы и приказывали…
– Хорошо, иди отдыхай. Вижу, что поработал на славу.
Голос совсем рядом, сквозь презрение и насмешку слышится издевательская «забота»:
– Плохо выглядишь, Паша Александрович. Как тебя свои кличут, Гераклом? По мне, так груда мяса в глубоком нокдауне. Или нокауте? Погоди в нокаут, не торопись, нам ведь еще потрудиться надобно…
В плечо входит длинная блестящая игла. Сквозь туман, обволакивающий сознание, доносится противный смешок.
– Геракл боится уколов?
Огонь растекается по венам, вытягивая из мышц боль, возвращая меня из безвременья и забытья.
Додон, теперь я вижу его, доволен:
– Действует укольчик-то! Ну-ка, мотни головой, если слышишь меня.
Пытаюсь послать его в самые дальние дали, но язык не слушается, а из горла вырывается один лишь хрип.
– Садись, гость нежданный, – старый солдафон сгребает мое недвижимое тело в охапку и грубо кидает на стул. – Хватит на полу валяться, некультурно это. Н-да, ночь накануне казни всегда бессонная, – Додон усмехается, разглядывая меня сверху вниз. – Не поверишь, но я тоже не сомкнул глаз. Антошке – внуку – резко стало хуже… как и еще почти двум десяткам ребятишек. Комендант больше не миндальничает, повешение заменено на сожжение. Как говорится, прогресс гуманитарного мышления налицо. Впрочем, огня можешь не бояться: ни одна охрана в мире вас до лобного места не доставит – почти все население станции уже дежурит возле камер. Народ требует выдать преступников. Как думаешь, что лучше – не спеша и с комфортом поджариться на очищающем пламени, либо быть разорванным на мелкие кусочки беснующейся толпой?
Додон очень и очень медленно отводит руку назад, словно лучник, натягивающий