Отдел «Массаракш». Антон ПервушинЧитать онлайн книгу.
если хочется.
– Пришел? – спросил мутант. – Ну, не притащили без дыхания, и то хорошо.
Птицелов отворил калитку, шагнул во двор.
– Ребро мне, кажись, сломали, – пожаловался он.
Опустился на нижнюю ступеньку крыльца. Бошку продолжал копаться в огороде.
– Чужой ты здесь, Птицелов. Потому-то и получается, что завсегда в крайнего тебя превратят. Хочешь помидорину? Вкусная…
– Нет! – Птицелов скинул ветровку, стянул через голову латаный-перелатаный свитер. Поглядел на левый бок и сразу обнаружил темно-красное пятно.
– На вдохе боль чувствуешь? Ну-ка попробуй! – распорядился Бошку. – А ежели нет, то ничего смертельного не стряслось. Кто это постарался? Киту?
– Нет. Рудо.
– С него, дурачка, станется. Не бери близко к сердцу. До свадьбы заживет. А что Киту?
– Ну, покричал. Ну, успокоился. Сволочь колченогая!
– Оклеветали, побили – подумаешь! Да не переживай так, Птицелов. Когда ты объявился в наших краях, Киту с Лией хоть мясо есть начали. Никто из охотников с ними не делится, а ты делишься. А раньше питались-то они чем? Что на огороде прорастет да тем, что в развалинах найдут. От довоенных консервов и стало Лие худо – как пить дать, Птицелов, от них. Она с рождения слабенькая. А тут еще всякую дрянь в себя заталкивать приходится. Но ты молодчина. Добычей делишься, за Лией горшки выносишь.
Ничего не сказал Птицелов. Вздохнул только.
– Ты перевяжи бочину покрепче, – посоветовал Бошку. – Легче станет, не так тянуть будет… Ну взыграло отцовское сердце, – продолжил он, приспосабливая горбыль под тяжелую от полуспелых плодов ветку, – дочка пропала. Пометался туда-сюда. А тут ведет ее Птицелов – чужак и почти нормальный. У самого – лицо поцарапано, руки покусаны.
И чего это она тебя так?
– Возвращаться не желала. Билась, как рыба о песок.
Воспоминание о человеке, ждущем чего-то или кого-то – неужели Лию? – на дальней стороне Стеклянной Плеши, отозвалось болью в висках. Птицелов зажмурился и потер лицо ладонью.
– Чего бы это?.. – словно сам себя спросил Бошку. – Жизнь с Киту, само собой, – не сахар. Но лучше все-таки, чем смерть за пустырями.
– Скажи, Бошку. Чего ты меня всякий раз чужаком называешь? Или я – не такой же урод неприкаянный, как ты? Как Хлебопек или как Пакуша? – проговорил Птицелов с укором, не отнимая от лица ладоней.
Бошку почесал затылок.
– Называю тебя так, потому что врать неохота. Сам по себе ты такой проницательный или этот дар у тебя – вроде третьего глаза… Не знаю. Знаю только, Птицелов, что в наших краях ты долго не задержишься. Ты, Птицелов, хе-хе, птица перелетная. Всем это ясно, как день погожий. И мне, и другим.
– Вот те раз! – Птицелов встрепенулся. – Как это – не задержусь? А куда, по-твоему, я денусь? На кого Лию брошу?
…стоит высокий человек. И вроде топор у него в руках. А лица не видно – темное пятно…
– Птицелов-Птицелов… Пройдет еще немного времени и даже Лия тебя не удержит…