Здесь был Баранов. Елена ХаецкаяЧитать онлайн книгу.
а сам он с верными соратниками не крушил отборных римских легионеров. С утра до ночи Гемеллин терзал его тренировками, устраивал учебные бои во дворе казармы или в гимнастическом зале. Баранов ходил в синяках по всему телу, неудержимо худел и жадно набрасывался на стряпню Мосхида, питавшего, как истинный грек, неприязнь к каше – национальному блюду римлян – и потому готовившего ее без всякой души.
У Вадима завелись медные деньги, которые он выигрывал в длинные кости[18] по вечерам в близлежащем кабаке.[19] Он уже знал, что азартные игры недавно в очередной раз запретили, но с чисто гераклейской беспечностью плевал на этот запрет. Среди местной публики новобранец-варвар прославился тем, что в игре никогда не выбрасывал «псов» и вообще был чудовищно удачлив. Благодаря этому встреча с ним почиталась в определенных кругах за хорошую примету.
Венцом этого разгула мракобесия стал визит некоей Гиспуллы Пандемос, которая явилась к нему после совершения ею обряда поклонения Мужской Фортуне[20] и застенчиво попросила изготовить для нее приворотное зелье, поскольку она задумала обольстить ланисту Вокония.[21] С собою прелестная дева предусмотрительно захватила довольно вместительный сосуд. Увидев сосуд, Баранов застонал.
– Мисс Пандемос, – сказал он, – вы принимаете меня за кого-то другого.
Гиспулла продолжала упрашивать. Кончилось тем, что Баранов, ругаясь на средневековой кухонной латыни медиков, выставил ее вон. Уходя, она пригрозила ему немилостями Мужской Фортуны, каковая немилость обрушилась на Диму вечером того же дня.
Солнце спускалось к невидимому морю, белые стены внутреннего двора казармы наливались синевой, каракули и надписи на них тускнели, растворяясь в сумерках.
Дима Баранов сидел в казарме, и ему было очень хорошо. Впервые в жизни у Димы была своя комната, а не койка в общей спальне. К имевшимся там надписям, вроде: «Астианакс – мясо!» Дима добавил свои: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» и «Здесь был Баранов».
В раскрытые двери он видел вытоптанный двор с жалкими сухими клочьями травы по углам, шатающихся по двору гладиаторов – одни собирались идти спать, другие отправлялись в город.
Баранов посмотрел на свои ноги в шнурованных кожаных сапогах и пошевелил пальцами. Это были его собственные ноги, нет сомнений. Вадим Баранов, гладиатор, ха! Очень захотелось, чтобы его увидел кто-нибудь из интернатских.
Сейчас, наверное, там суета, готовятся встретить 1 Мая. В актовом зале по вечерам репетирует агитбригада. Дима закрыл глаза и от переполнявших его чувств негромко запел:
Беснуйтесь, тираны, глумитесь над нами,
Грозитесь свирепой тюрьмой, кандалами!
Голос у Баранова глухой, ломкий, петь он никогда особенно не умел. Единственный раз он попал на сцену, когда девочки решили инсценировать песню «Как родная меня мать провожала, тут и вся моя родня набежала». По замыслу режиссера, на роль красноармейца требовался воспитанник,
Длинные кости. – Автор почерпнул сведения об азартных играх Древнего Рима у безнравственного древнеримского поэта Овидия, сосланного в Крым за разлагающее влияние на квиритов. Длинные кости имели очки только на четырех сторонах. Худший бросок, при котором все кости показывали одно и то же число очков, назывался «псом».
Вся литература о гладиаторах грешит одним противоречием, которое авторы никак не объясняют. С одной стороны, описано, как они живут под постоянным надзором, всегда взаперти, словно в тюрьме. С другой стороны, это не мешает тем же гладиаторам постоянно шляться по улицам, кутить в кабаках и даже обзаводиться семьей. Вероятно, пишет М. Е. Сергеенко, «приходил в жизни гладиатора какой-то час, когда тиски свирепой дисциплины для него разжимались, и он получал право отлучаться из школы на определенный, более или менее длительный срок. С каких пор и за какие заслуги пользовался он этим правом, неизвестно; можно думать, что давали его людям, в которых были уверены, что они не сбегут».
Обряд поклонения Мужской Фортуне публичных женщин хорошо описан знатоком соблазнов и разврата Овидием.
Ланиста – владелец гладиаторской школы. Покупка, продажа, обучение гладиаторов – вот его ремесло. Как и сводник, считался человеком запятнанным. Между прочим, в повести анахронизм: действие происходит в 138 г. до н.э., а самая старая из известных гладиаторских школ принадлежала Аврелию Скавру, консулу 108 г. до н.э. Сведения взяты у М.Е. Сергеенко.