Пять капель смерти. Антон ЧижЧитать онлайн книгу.
все ему меня в тупик ставить. Выходит он и сразу ко мне:
– Уже сведения раздобыли? Похвально.
Я ему: так точно! И уже хотел огорошить, а он говорит:
– О потере паспорта мистер Санже не заявлял и новый не представлял.
Честно скажу: растерялся. Стоило в министерство ездить да из чиновников душу вынимать, чтобы вот так взял человек и угадал. Не понимаю, как это у него выходит. Просто загадочный талант.
Тут Родион Георгиевич улыбается в усы, думает, незаметно, а я-то все вижу, вытаскивает фотографический снимок, сильно помятый, и указывает на господина, развалившегося на ковре.
– Узнаете? – говорит.
У меня глаз наметанный, такую задачку враз раскушу. Отвечаю: это же наш покойный Санже. Вернее, не Санже, а как назвать – не знаю.
– Верно заметили! – говорит. – Только этот господин сегодня утром, примерно часов в десять, заходил в ателье забрать негатив.
Думаю: опять проверяет. Ладно, не лыком шиты.
– Не может быть, – отвечаю.
– И я того же мнения, – Ванзаров мне. – Лебедев так тщательно произвел вскрытие, что прогуливаться ему крайне затруднительно. Тогда что?
– Врет свидетель.
– Возможно. А возможно, и не врет. И это самое интересное. Курочкина на поиски снарядили?
– Так точно… Все ему передал.
– Благодарю. Тогда еще одно поручение. Отправляйтесь в Бестужевские курсы и выясните, в котором часу вчера вечером к ним на бал приехал профессор Окунёв. Вот он на фотографии в самом центре восседает. Фигура колоритная, его все знают. Вроде бы пригласили почетным гостем.
– Поручение выполнено! – рапортую.
Тут уж Ванзаров попался. Смотрит удивленно:
– Каким же образом?
А я ему:
– Новогодний бал Бестужевских курсов будет… только завтра вечером. Знаю наверняка. У меня там… Меня пригласили. Они и залу только-только украшать начали.
– Интересно, – говорит Ванзаров. – Какое ценное у вас знакомство.
– Скажу больше: не мог господин Окунёв быть там почетным гостем. Она мне… У меня точные сведения: Окунёва на Бестужевских на дух не переносят. Как-то раз пригласили читать лекцию, так он такое начал проповедовать против религии, что сама начальница выставила его вон. Так ведь он в долгу не остался, закатил истерику, кричал, дескать, жалкие обыватели не могут понять великий замысел Фауста, и все в том же духе. Скандал вышел ужасный. С тех пор ни за что его не пригласят. Врет ваш профессор как сивый мерин.
– Может, и врет, – кивает Ванзаров. – Раз вы так хорошо осведомлены, не вспомните ли еще какое-нибудь происшествие, в связи с которым упоминалась бы фамилия Окунёва. В сводки ничего не попадало?
– Еще как вспомню! – докладываю, аж удовольствие испытываю. – В начале декабря было сообщение о странном происшествии в лекционном зале Соляного городка. Помните?
– Нет, не помню…
– На воскресной лекции пьяные приказчики устроили скандал, кажется, хотели побить лектора.