Желание быть городом. Итальянский травелог эпохи Твиттера в шести частях и тридцати пяти городах. Дмитрий БавильскийЧитать онлайн книгу.
действуют как приступ и ускользание – остаются воспоминания об умственном и физическом спазме, а они теперь вновь на расстоянии и, как всегда, недоступны.
Чт, 02:45: Попадая в такие места, укрываешься растерянностью в три пористых слоя – за что хвататься? Куда смотреть? Что следует обязательно запомнить? А если невозможно ухватить, то как запечатлеть, сфотографировать, застенографировать, расшифровать?
Чт, 02:50: Изобилие и масштаб, напоминающие панику и бешенство зрачка, не способного ни угомониться, ни зацепиться хоть за что-нибудь, кроме самых больших и сочных (изобразительно или сюжетно – а тут же оно и вовсе соединено) кусков, застревающих, нет, не в горле – в хрусталике, кажется, навсегда.
Чт, 02:52: Все силы я растратил на Капеллу Нова с Синьорелли, а напротив нее еще одно живописное чудо – Капелла дель Корпорале (Покрова).
Чт, 03:14: Пока я рассматривал и щелкал историю Чуда в Больсене, изложенную шершавым языком средневековой фрески, из-за незаметной шторки вышел служка, подошел к алтарному хранилищу, открыл дверцу ключом и что-то оттуда взял или же положил на место. Меня он тупо (демонстративно) не заметил: Капелла дель Корпорале – «место для молитвы» в соборе, оккупированном туристами, поэтому я тут же почувствовал себя «нарушителем конвенции». И тоже «не заметил» служку. Тем более что все-таки тоже был при деле. Хотя и без ключа.
Собор Успения Богородицы
Дуомо в Орвьето – это, конечно, ожог роговицы, тем более когда солнце бьет фасаду прямо в лоб, рассыпая брызги по витражам и внешним мозаикам. Кажется, я не видел церкви красивее и душеподъемней, пока не попал в Сиену, чей собор исполнен в схожей манере чередующихся архитектурных кулис и избыточно упорядоченных украшений.
Строгая, четко расчерченная геометрия составляющих, каждая из которых прорисована с усилием, спорит с насыщенностью всех возможных промежутков, разукрашенных мозаиками и скульптурой, резьбой по мрамору, розовому при закате, барельефами и горельефами, деталями стрельчатых арок, башен и готических наверший. Все это запускает ритм, зарождающийся внутри чередований музыкой взвихренной и подвижной. Но ухватить за хвост ее невозможно: музыка вдавлена внутрь и кажется отпечатком, оттиском на мраморе неведомой силы, которую совершенно не заботит реакция живых существ. И это несмотря на повышенную тщательность расчета, схлестывающегося с геометрией и побеждающего ее регулярность выплесками разноцветных нарядных сцен и скульптурных эпизодов по краям хитросплетенной розы и треугольных мозаик всех трех регистров.
Приходится бегать с фотоаппаратом мимо ворот, выхватывая то одну деталь, то другую – целое в кадр и в сознание попросту не умещается. Кажется, что, передоверив камере функцию зрения, можно избежать этого омута, внезапно встающего отвесно с конца XIII века.
Ступор почти – то есть превышение всех ожиданий, ведь, приезжая в любой новый город, никогда не знаешь, на что напорешься. В этом Дуомо мне нравится все – точно рассчитанный декор, внутреннее смешение стилей,