Книга первая. 3: Апологет – Ересиарх. Лидия Григорьевна СитниковаЧитать онлайн книгу.
Вспотевшая за день ладонь оставила на выскобленной столешнице тёмный след.
Он тщательно завернул обломки в обрывок холста и спрятал в походную суму. Рука нащупала среди смятых тряпиц твёрдые, гладко обточенные досочки.
Книга.
Он не стал доставать её – этот импровизированный фолиант с самодельной «обложкой» из дерева. Вложенные между досочек разноразмерные листы за долгие дни перемешались, а пыль с них исчезла под его пальцами, перебиравшими страницы сотни раз. Книга изменила свой вид, но не стала от этого ближе. Он заучил её наизусть, но смысл написанного так и не открылся ему до конца. Он был всё так же далёк от понимания сути чудовищных рисунков и не связанных между собой фраз, как и в тот день, когда обнаружил книгу.
Ингер опустился на лавку и закрыл глаза. Оранжевая тень пламени плясала на веках. Усталость прошедшего дня навалилась на плечи, заставив сгорбиться и тяжело облокотиться о столешницу – и перед глазами заплясали образы, где утомлённая мысль переплела воспоминания и сны…
Глава 3
– Он не придёт, – инквизитор опустился на скамью, – уже минула полночь.
– Не придёт… – эхом отозвалась Мота, застывая посреди комнаты. Её юбки мели давно не скобленный пол. – Не придёт, говоришь…
Она юркнула к нему, остановилась перед скамьёй, заглядывая снизу в лицо. Её глаза в тусклом полумраке дома казались огромными и светились, словно ведьмин огонь среди болота в ночной час.
– А может, он тебя боится, а, пёс? – прошипела она ему в лицо.
– Твой язык пропитан ядом, женщина! – инквизитор Герхард Эгельгарт брезгливо оттолкнул вдову и поднялся. – Ты безумна, и твоё счастье, что…
Договорить он не успел – в его губы впился сухой, шершавый рот вдовицы. В ладонь вдруг ткнулось нечто округлое и плотное. Пальцы сжали эту упругость, и она подалась. Зубы вдовы терзали и мяли его язык, потрескавшиеся губы царапали подбородок и щёки, и он вздрогнул от резкого привкуса мяты во рту. Колдовство?..
Упругое нежное тело прильнуло к нему. Пальцы вдовы пробирались под рубаху, доискиваясь укромных уголков. Колдовство? Что ж, пусть. Пусть безумица плетёт свои чары, такие сладкие – об этом никто не узнает…
Грохот распахнутой двери прозвучал как удар колокола, гулко отдавшись где-то в глубине мозга.
– Ты! – воскликнул Геликона, появляясь на пороге в сопровождении двух дюжих доминиканцев, – ты, шакал, предатель Церкви и Господа нашего Иисуса Христа!
Вдова завизжала, даже не пытаясь прикрыть срам. Её обвисшие груди болтались, как пустые мешки. Он отшатнулся, в животе противно сжалось. Что это было – наваждение? Или зов неутолённой плоти так затуманил рассудок?..
Не обращая внимания на присутствующих, Эгельгарт схватил Моту за волосы и притянул к себе. Её изрезанное морщинами лицо, с глубоко провалившимися глазами и жёлтыми зубами во впалом рту, вызвало в нём рвотный позыв. Мята. Мятное масло и вино…
– Она меня околдовала! – крикнул он, отшвыривая