Бэтман Аполло. Виктор ПелевинЧитать онлайн книгу.
излишнего любопытства.
– Но тогда это просто подземелье, – сказал я. – А мне говорили, воздушный замок…
– Правильно говорили, – ответила Софи. – Это подземный пузырь воздуха, причем именно той формы, какую ты видишь на этой картине. Самый настоящий воздушный замок в прямом смысле. Если ты подумаешь три минуты, ты поймешь, что никаких других воздушных замков не бывает…
Мы прошли по галерее еще несколько шагов.
– А вот и он, – благоговейно сказала Софи.
Я увидел на стене застекленную репродукцию древней фотографии – или дагерротипа. Это был портрет джентльмена в длинном черном сюртуке, сидящего возле столика с чайным прибором. На полу рядом со столиком стоял его цилиндр. Джентльмен напоминал французского писателя Стендаля – у того была такая же черная шкиперская борода.
– Я не так его представлял.
– Его настоящий облик не афишируется, – сказала Софи. – Его даже превратили из уроженца Лондона в трансильванца.
– Почему? – спросил я.
Она пожала плечами.
– Политика. Лондон не должен символизировать вампиризм в массовом сознании. Слишком суггестивно. Сити будет против.
– У него имя вроде не английское.
– Дракула – это кличка. Его вампирическое имя было Dionysus. По-русски Дионисус.
– Дионис, – поправил я.
– Да. Друзья-вампиры называли его «Dionysus the Oracular»[1] из-за свойственного ему ума и возвышенной натуры. Он не обижался и даже сам подписывался иногда так в их альбомах. Иногда он писал просто «D. Oracular». Халдеи сделали из его шутливого прозвища трансильванскую фамилию. А сам миф перенесли в нежное, так сказать, подбрюшье Европы…
– Откуда ты все это знаешь? – спросил я.
– Дракула интересует меня уже много лет. Вот опять он. Смотри…
Она показала на стену.
Я увидел написаный маслом портрет того же господина – только в другом ракурсе. На Дракуле был современный костюм – ну, или почти современный, такие носили, наверно, в середине прошлого века. Возможно, именно из-за костюма мне показалось, что здесь он похож не на Стендаля, а на Шона Коннори в роли Стендаля. Причем на молодого Шона Коннори, загримированного под пожилого Стендаля. Между дагерротипом и масляным портретом была дистанция минимум в сто лет – но Дракула был почти тем же, только в его бороде появилось несколько седых волос.
Дальше на стене висело несколько листов с карандашными – или угольными – набросками, защищенными большим прозрачным стеклом. Рисунки выглядели очень старыми. Бумага пожелтела от времени; на некоторых листах были пятна и круглые следы то ли кружек, то ли стаканов. Я совершенно не удивился бы, узнав, что это наброски какого-нибудь Леонардо. Удивился бы я только тому, что Леонардо рисовал такие странные вещи.
Все рисунки изображали одно и то же – полуголого древнего вампира в высокой тиаре, какая бывает у индийских богов. Я понял, что это вампир, поскольку он висел вниз головой, зацепившись за перекладину.
«Oracular» – пророческий, загадочный, относящийся к оракулу.