Высшая мера. Виктор ПронинЧитать онлайн книгу.
рассвет, чтобы сильнее досадить ему, довести до полного безумия.
– Ладно, ребята, ладно, – бормотал Апыхтин. – Ничего... Авось... Разберемся.
Иногда ему казалось, что в квартире кто-то есть, ходит по комнате, заглядывает на кухню. Он даже различал звуки шагов, шелест одежды, дыхание. Прислушивался, замирая от ужаса, от какой-то невероятной надежды: вдруг все, что он помнил, было сном, болезнью, бредом, вдруг все это его сумасшествие? И к этому он был готов – собственное умопомешательство принял бы с радостью.
Апыхтин поднимался, осторожно открывал дверь, выглядывал в комнату, всматривался в темные углы, которые, казалось, таили в себе какую-то жизнь, включал свет и видел все то же – голый пол, распахнутую дверь в Вовкину комнату и пустоту, болезненно остро ощущалась пустота в квартире.
Тогда он брел на кухню, открывал холодильник, а убедившись, что ничего там нет, захлопывал его и возвращался в спальню.
И опять во всех подробностях видел сумрачное сырое помещение, холодную бетонную плиту и на ней Катю – голую, спокойную, с почти отделенной головой. А рядом, на соседней, отвратно мокрой плите, лежал Вовка, тоже спокойный и притихший. Вот-вот, именно притихший, каким бывал, когда Апыхтин, случалось, ругал его за какие-то там провинности.
– Ничего, ребята, ничего, – бормотал Апыхтин. – Я исправлюсь. Вот увидите, я буду совсем другим.
И старался вытеснить из сознания картину морга, избавиться от жуткого наваждения – ему казалось, что и Катя, и Вовка, не двигаясь, но чуть скосив глаза, наблюдают за ним, боясь напугать слишком уж явным к нему вниманием.
А потом вдруг Апыхтин сразу, неожиданно как-то вспомнил, что в кладовке, среди стиральных порошков, паст и жидкостей стоит бутылка с совершенно непереносимым зловонным самогоном. Его привез его давний друг с Украины, решив порадовать Апыхтина старым, почти забытым напитком. Катя не выбросила самогон только потому, что изредка использовала его для протирки мебели, хрусталя, окон.
– О! – воскликнул Апыхтин. – О! – повторил он и, поднявшись, зашагал босыми ногами к шкафчику в ванной. Большой, грузный, взлохмаченный, со съехавшей набок бородой и обвисшим животом. – Скорее в параллельный мир, ребята, только там я смогу выжить.
Бутылка с мутноватой, полупрозрачной жидкостью оказалась на месте. Самогона в ней было даже больше, чем он предполагал, – три четверти бутылки. В движениях Апыхтина появилась твердость, осмысленность. На кухню он прошел уже быстрой, четкой походкой, даже живот подобрался и сделался почти незаметным, во всяком случае, он уже не висел, его живот был молод и упруг.
Сковырнув ножом пластмассовую пробку, Апыхтин, торопясь, налил самогон в подвернувшуюся чашку. Все он сделал быстро, почти суетливо, словно опасался, что кто-то может через секунду заглянуть к нему на кухню, застать за этим вот занятием, срамным и недостойным.
– Ох, Катя, какой же ты молодец! Какая ты хозяйственная баба! Ведь не выбросила, не вылила в унитаз, не сунула в мусорное ведро. Как знала,