Привычное проклятие. Ольга ГолотвинаЧитать онлайн книгу.
рассказать – ни за что не поверят. А стало быть, не надо и рассказывать. Поверила бы разве что Дагерта, но жене про всякие страхи знать как раз незачем.
В темноте что-то завозилось, ломая кусты. Очнулся второй Людоед! Ну-ка, ходу отсюда! Бывалый наемник всегда сообразит, когда пора смываться!
Так, в какой стороне овраг?
А ни в какой! Вот он, дорогой! Вот старый вяз, накренившийся над песчаным склоном. Вот пятно переплетенных ветвей и корней, укрывающих лаз…
Хлынувший навстречу солнечный свет и неистовая зелень не удивили Кринаша. Глаза сразу отыскали в пляшущем лиственном мареве женскую фигурку, скрученную лианами.
Закутавшись в платок и подобрав босые ноги под подол длинной рубахи, Дагерта сидела на крыльце. Молилась? Шла вслед за мужем сквозь черную чащу? Взор ее был недвижен и бесслезен.
Молчун маялся, не зная, чем помочь хозяйке. Он не мог даже сказать ей утешающего слова… проклятая немота!
А утешить хотелось. Он ведь помнил, как заботливо выхаживала эта суровая с виду женщина его и Верзилу, когда Кринаш по дешевке купил их у надсмотрщиков в каменоломне. Он тогда подыхал от воспаления легких, а Верзила, строптивая душа, был забит до того, что превратился в кусок мяса. Даже надсмотрщики, уж на что сволочной народ, честно предупредили Кринаша: выбрасываешь, мол, свои деньги! А тот рискнул и после уймы трудов получил двух рабов: один немой, другой с отшибленной памятью…
А теперь он, Молчун, проспал беду! Из-за него Кринаш может погибнуть!
Измученный угрызениями совести, бедняга пошел в дом – проверить, все ли в порядке. И от самой лестницы услышал сверху писк.
Это говорить он не может, а слух отличный! Кто другой бы решил – котенок замяукал… Какой там котенок! Дагвенчи проснулась, пробует голосишко. Попищит немного, а потом как заорет на весь дом! Есть захотела.
Вовремя, маленькая! Очень вовремя! Ты сейчас нужна своей матери!
Молчун бегом поднялся наверх, вынул малышку из колыбели, вынес на крыльцо и положил на руки Дагерте. А сам с устрашающе бдительным видом зашагал вдоль ограды – не лезут ли какие злодеи?
На сумрачном лице женщины мелькнула тень улыбки. Развязав ворот рубахи, Дагерта принялась кормить дочурку.
Какое оружие, зачем? Что из жалких человеческих выдумок могло бы повредить этому древнему, загадочному, могучему миру?
Кринаш труса не праздновал, но и дураком не был. Понимал, когда надо требовать, а когда не стыдно и просить. И не стучал лбом в крепостные ворота, раз нет под рукой тарана.
– Я не враг, – негромко, словно пробуя голос, сказал он в танцующее кружево ветвей и листьев. – Я уже был здесь однажды.
При звуках голоса все вокруг изменилось – словно взвихрилось зеленое пламя. Стена деревьев поднялась, закрыв солнце, и надвинулась на Кринаша. Навалились запахи – жаркие, влажные, душные, сильнее всего пахло тлением, гниением. Сомкнулись стволы, переплелись жадные ветви, смешалась жирная плотная листва. Лианы хищно потянулись к непрошеному гостю, оплели сапоги,