Любовь и страсть Сухово-Кобылина. Трагедия великого драматурга. Елена МайороваЧитать онлайн книгу.
чрезвычайно раздражало графа Арсения Андреевича Закревского, которого в 1848 году император Николай I на смену князю Щербатову поставил московским градоначальником. По этому поводу ходил такой анекдот: узнав о назначении, князь А.С. Меншиков, знакомый с манерой управления Закревского, пошутил, что Москва находится теперь в осадном положении. Николай I попробовал урезонить князя за его насмешки. «Ты что ни говори, – улыбнувшись, сказал государь, – а надобно согласиться, что Москва наша истинно православная святая». «И даже с тех пор, как Закревский ее градоначальник, – сказал Меншиков, – она может назваться и великомученицей». Меншиков, внук знаменитого временщика А.Д. Меншикова, мог позволить себе такие вольности – он был одним из трех фаворитов Николая I. Уступая по влиянию на монарха фельдмаршалу И.Ф. Паскевичу, он с переменным успехом соперничал с А.Ф. Орловым, шефом жандармов и III отделения.
А.В. Сухово-Кобылин в 1850-е гг.
Происходя из мелкопоместных дворян Тверской губернии, Закревский именно усердной службой и в немалой степени удачей сумел добиться столь высокого положения. Он управлял Москвой по-помещичьи, самовластно и грубо, вмешиваясь во все мелочи, вплоть до домашних отношений обывателей. Он создал невозможные условия жизни для московской интеллигенции, особенно для славянофилов. Всю Москву он опутал системой шпионства; не поладил ни с дворянством, ни с купечеством. Жителям Москвы оставалось только утешаться тем, что граф Закревский органически не переносил мздоимства. «Сам не беря взяток, – вспоминал один из современников, – Закревский решительно боролся со взяточниками в своем генерал-губернаторстве».
Однако общий стиль руководства делал графа мишенью злого остроумия Сухово-Кобылина, чьи высказывания доброхотами регулярно доводились до сведения градоначальника, постепенно отрастившего на подчиненного большой зуб.
Но до поры до времени Закревский прятал свое недовольство, поскольку, по выражению англичан, «жил в стеклянном доме». Его ахиллесовой пятой была семья. Император Николай I повелел ему жениться на богатейшей наследнице Аграфене Толстой (Грушеньке). Высокая, статная, смуглая красавица – «медная Венера», – она порхала на балах с молодившимся отцом. На вид капризная, она отличалась безграничной добротой, имела ветреный характер и была хохотушкой, но ее судорожное веселье быстро переходило в истерические рыдания. Аграфена дарила благосклонностью молодых людей, состоявших при графе. Увлечения ее были так же часты, как быстры разочарования. Она ничего не стеснялась, ей приписывали самые рискованные поступки. Очарованный ею Баратынский так возвышенно описывал сексуальную неразборчивость возлюбленной: «Какой несчастный плод преждевременной опытности – сердце, жадное страсти, но уже неспособное предаваться одной постоянной страсти и теряющееся в толпе беспредельных желаний!»
Пока Закревский наводил порядок в Москве, его жена вела веселую жизнь.