Эротические рассказы

Жил-был Я. Сергей Семенович МонастырскийЧитать онлайн книгу.

Жил-был Я - Сергей Семенович Монастырский


Скачать книгу
окне, не имеющего никакого отношения к институту дома, стоящего на рабочей окраине, симпатичная белокурая девчонка, стоя на подоконнике, передразнивала его акробатические этюды.

      А в комнате студенческого общежития, подбадривая его – нас было много – и мне сейчас страшно подумать о том, о чем они еще не знают.

      Они уже все умерли. Умер и друг мой, стоящий сейчас на подоконнике и клеящий из окна эту белокурую девушку напротив. Жизнь нам казалась бесконечной и все истории, о которых я рассказываю, только начинались.

      А я пережил их всех, и знание это страшнее чем их небытие.

      С девочкой этой мы больше никогда не встречались. И никто не знает, как сложилась бы жизнь моего друга, если бы они встретились. Но они не встретились. И жизнь его пошла по другому пути.

      Стояли чудные советские годы жизни. Вспоминая их сейчас, я думаю, как все было просто и понятно. Потому что мы и представить не могли, как может быть по – другому устроен остальной мир.

      Например, учились мы в литературном институте при союзе писателей и по окончании его, выдавали нам солидные краснокожие дипломы, удостоверяющие , что Иванов – писатель, а например, Петров – поэт. И не чего, что во всем мире, считалось, что на писателя выучиться нельзя. Им можно только стать или не стать в зависимости от степени своего таланта. У нас же писатели и поэты ежегодно выпускались пачками: человек по триста в год. Вот такая была страна, но вообще-то все мы были счастливы.

      Если бы я умел писать, так как периодически в толстых журналах пишет один грузинский режиссер, я бы так же мог бы, написать о несбывшейся жизни многих из тех о ком рассказываю и не случившихся историях, начало которых я видел. Режиссер тот грузинский писал совершенно гениально. Вот один из его рассказов «Как я познакомился с Феллини». Федерико Фелинни почему-то был в Москве. Режиссер этот тогда был студентом, одного из Московских вузов, поднимался на лифте в одно из зданий. На каком- то этаже дверь открылась, в лифт вошел Фелинни. Вот, подумал режиссер-студент, сейчас я скажу: «Здравствуйте, Фелинни! И он пожмет мне руку, и я приглашу его к своей бабушке, живущей высоко в горах в Грузии…» и дальше идет десять страниц как они с Фелинни гуляли по Грузии, как бабушка готовила им сациви, как пели песни и горели костры. И они долгими летними ночами разговаривали с Фелинни…. Но тут дверь лифта открылась и Фелинни вышел.

      Да, умел бы я писать как этот режиссер, я бы рассказал вам, как как-то вечером, проходя по коридору общежития, я увидел пьяного, покачивающегося, в будущем знаменитого русского поэта Николая Рубцова, задумчиво роняя пепел с уже сгоревшей сигареты, Я запросто поздоровался с ним, залихватски сказав; «Привет, Коля! И он бы пьяный прочитал мне свои последние стихи и пожаловался мне, что его уже седьмой раз выгоняют из литинститута. Я, уже надолго переживший его, и знающий все, что с ним будет дальше. И о том, что его будут изучать дети в школе и о том, что нелепая русская баба, рыдающая стихами у его постели, задушит его подушкой. Но до этого, ему надо было прожить целую жизнь, правда, короткую. Оставалось ему, если я правильно помню, тринадцать лет. Но тут, как в случае с Фелинни « лифт захлопнулся» и Коля, мутно посмотрев на меня, только и спросил:

      – Какой курс?

      – Второй – бодро ответил я.

      – Совершенно не чувствуешь дистанции – ответил будущий известный поэт, с которым у меня могла бы случиться долгая история дружбы, застолий, мемуаров. Но не случилось.

      Пройдет двадцать лет, при этом, я сейчас знаю то, что не знал тогда Коля, стоящий сейчас в своем прекрасном сегодняшним. И жизнь и слава которого, должно быть, казалась ему бесконечной.

      Пройдет двадцать лет и пьяная районная поэтесса в затюканном номере районной гостиницы задушит его подушкой в пьяной обиде.

      А этот мальчик на подоконнике, с которого мы начали повествование – мой друг, который, еще не зная, а я теперь знаю, что жить ему осталось недолго. Еще молодым он умрет от инфаркта посредине двора, напротив окон своей квартиры, где жила чудная девчонка, которая была его женой, и которую он осыпал ромашками, приходя вечером после работы, потому что девочка эта, в его представлении жила посреди летних полей и бабочки порхали вокруг ее кос. Мир не заметил его ухода. Остались от него рукописи, которые с годами пропали в пыльных шкафах. Жена его скоро вышла замуж за дальнобойщика, и когда тот возвращался из рейса, они пили водку за семейным столом и пели пьяные песни. И бабочки больше не летали в этой квартире и ромашек как-то не наблюдалось. Ну не приносил их дальнобойщик. Маленький сын его, который успел родиться, вырос, уехал в другой город и следы жизни моего друга совсем потерялись в этом мире. Но это позже.

      *****

      А сейчас, шло лето 1968 года, и друг мой стоял на подоконнике окна общежития, и поражал своей мускулатурой девочку, смотрящую на него из окна дома напротив. А наша компания выдавала гримасы за его спиной, подбадривая его к предстоящему подвигу.

      Мне грустно, что глядя сейчас в прошлое, я знаю о судьбе каждого из них, потому что большинство из них я пережил.

      Был среди нас кочегар, просто мы его так называли, потому, что по великому несчастью,


Скачать книгу
Яндекс.Метрика