Предпоследний Декамерон, или Сказки морового поветрия. Наталья Александровна ВеселоваЧитать онлайн книгу.
не только по кругу, но и вверх-вниз. Кого не тошнит, тому весело. Срок катания – две минуты… Для безопасности вместо пристегивающегося ремня – подъемная железная рама, за которую нужно держаться руками. Дети допускаются только вместе со взрослыми, что естественно. Я сажаю моего мальчика ближе к центру круга, опускаю раму безопасности, правой рукой в перчатке крепко за нее хватаюсь, левой – прижимаю к себе ребенка, чьи руки до рамы не дотягиваются – маленький еще. Сиденье широкое, его серые сапожки только едва-едва выходят за край. Все, кто с детьми, – в такой же позе. Мысль об опасности не приходит в голову никому. Я это специально пишу, чтобы никто не сказал – мол, дурак ты, что ли, кататься с не пристегнутым как следует ребенком?! Дурак или не дурак – но тогда все так делали, ничего плохого не случалось.
В будке коротко прозвенел звонок – карусель тронулась, покрутилась чуть-чуть горизонтально, поднялась почти вертикально – начали раздаваться крики восторга – все, как обычно. Мы не пищим от радости, но нам тоже нравится, упругие щечки ребенка горят… В будке снова звонок – сигнал, что хорошенького понемножку, две минуты прошли… Но карусель не замедляется и не опускается. Нас все так же мотает по кругу и вверх-вниз…
Сначала никто ничего не понял – недоумение появилось примерно через минуту: почему не останавливаемся? Там, в будке, что-то заело? Ребенок мой пока еще радовался дополнительным минутам катания, но у меня похолодело в желудке: дежурные знают, что в таких случаях делать? Сумеют быстро остановить эту штуку? Самые худшие подозрения очень скоро подтвердились: из будки появилась укутанная женщина в валенках и прокричала нам нечто вроде: «Машину заело… Побегу к главному, скажу, чтоб обесточили…». Она «побежала». Вернее, поковыляла в своих огромных валенках и десяти кофтах под курткой куда-то в сторону. Я еще постепенно постигал масштаб быстро подступающего ужаса. Карусель, мгновенно превратившаяся в адскую машину, продолжала невозмутимо крутиться. И тут я увидел страшное. Серый сапожок моего ребенка уже не чуть-чуть выходил за край сиденья – а почти целиком. Когда мы достигали верхней точки, нас каждый раз легонько встряхивало, и от толчка сын еще чуть-чуть съезжал к краю скамьи. В следующую секунду за той, когда я это осознал, я понял и следующее: он свободно проскользнет под «раму безопасности», когда достаточно съедет к краю… Да, я пока держу его левой рукой – но уже почти не чувствую ее. Оторвать правую от рамы я не могу, потому что под ногами нет опоры, в этом случае нас обоих бросит на раму, ребенок сразу окажется между сиденьем и рамой, и я, скорей всего, просто не успею предотвратить его выскальзывание вниз. «Остановите! Выпустите нас!» – раздался истерический женский крик позади. «Человеку плохо!» – поддержал другой голос… «Папа, – спокойно сказал мой сын. – А нас скоро остановят?». В пять лет он уже понимал, что его отец не настолько всемогущ, чтобы сделать это самостоятельно… «Не знаю, – честно ответил я. – Но мы обязательно продержимся. Мы – русские, а русские – стойкие!». «Ура! Мы русские, мы выдержим!» –