Сосна у дороги. Олег МоисеенкоЧитать онлайн книгу.
стали кругом и смотрят на сосну, как на дорогого человека, без времени почившего. А Никифор сел на срезанный пень, голову опустил, тихо стало, даже у Антипа кашель прекратился.
– Эх, Антип, красоту-то какую ты загубил, сестер разделил, а все от злобы своей ты, Антип, сделал это, да от жадности, а они попутчики человеку никакие. Ты что, сам здесь не сидел со всеми и не радовался красоте, да что с тобой говорить, не уберегли мы полюбившееся нам место, а от этого и беда может быть, – махнув рукой, закончил Никифор свою речь.
– Да гнать его надо из артели, пусть себе место другое ищет, – заговорили собравшиеся у сосны, уже на голосование предлагали так вопрос поставить. Встал Никифор, замолчали люди.
– Еще одно зло сотворим, если Антипа из артели погоним, куда семья его денется. Давайте так поступим, сосну, которую Антип сгубил, на сруб колодца пустим, венцы сруба из бревен Антипа на костре сожжём, а ему в этот же день вернем два бревна.
Согласились артельщики с Никифором, так и поступили, стоит сруб колодца и поныне, только сменили три венца, что у самой земли лежат. Его несколько раз чистили, а дерево сруба там внизу еще крепкое. Умел Никифор с деревом работать и знал его хорошо, куда и зачем оно предназначено. А на сосне, на самой верхушке, свил ворон гнездо, и кто ни пытался до него добраться, с позором соскальзывал с той сосны вниз. Так, значит, оно и надо, говорили артельщики. Только не закончилась эта быль той историей. Пришли в артель просится еще три новых переселенца, день ходили вокруг, все высматривали да прикидывали, а на второй день проситься стали в артель и способности свои показывать. Один росту невысокого, но такой быстренький, место это золотым назвал, и все своим голоском тонким и звонким кустарники, что у речки росли, расхваливал. Представился он всем Потапом. А когда спросили, что ты делать умеешь, он тут же руки распростер и пообещал завтра показать, на что он мастер. Засмеялись люди, но чем-то он понравился артельщикам. Потом отвел Никифора в сторонку и какой-то разговор с ним вел. Никифор махнул рукой и громко произнес:
– Давай, Потап, согласен.
Повернулся Потап и только его видели. А на утро от речки Потап со своими помощниками тащил прутья лозы и ивы к хате Никифора. А помощниками его оказались дочери, было их семеро, трое матери помогали, а четверо – Антипу. Дивились артельщики, с какой прытью они работали, а утром у хаты Никифора собрались почти все артель, детей немало прибежало, а хаты Никифора и не узнать. Сделана вокруг нее ограда из прутьев лозы и ивы, да такая причудливая, как венцом та ограда двор украсила. Стоит Потап и как-то виновато улыбается, ждет, что люди скажут, как его труд оценят, а чуть в сторонке его дочь стоит и на людей с удивлением и какой-то радостью смотрит. Никифор обошел ограду, взял ее двумя руками и попробовал ее пошатать, не шелохнулась ограда, будто из камня сделана. Остановился Никифор возле своего младшего брата