Столыпин. Аркадий СавеличевЧитать онлайн книгу.
то что костер горел прекрасно, мороз давал себя чувствовать и безапелляционно прохватывал через мой дрянной полушубок. Тем не менее, несмотря на все неудобства и на мороз, надвинув башлык на голову, я полуприлег и заснул. Впрочем, это был не сон, а мученье, потому что через каждые четверть часа от холода, проникавшего то в ноги, то в спину, просыпался. Так проведена была ночь…»
Вслед за неведомым ротным капитаном Поликарповым, шедшим в отряде генерала Столыпина, и студиоз Столыпин то засыпал, то просыпался. Но отнюдь не от мороза; нечто беспокоило его гораздо сильнее. Простыня в углу противоположного дивана тоже тащила в пропасть, – наверно, он вскрикнул, очнувшись, потому что какой-то солдатик не дал упасть, словно бы за полу шинельки придержал, одернул:
– Петр?..
Вскинув голову, он смущенно убрал Бисмарка. И не поднимая глаз, чувствовал: Ольга все так же безжизненно лежит на спине, уставясь в качающийся потолок вагона; там шевелились, повторяя колебания свечи, замерзающие, лохматые полушубки…
Вот их он видел, тоже туда взгляд, чтобы не свалиться в покачнувшуюся бездну.
– Вы кричали, Петр.
Слава богу, мерзлые полушубки обратились в блики от свечи. Обычное дело.
– Да, Ольга, – не сразу, но решился все ж ответить.
Трудно это далось. Спящих женщин, кроме матери, он в своей жизни не видывал, а чтоб уж разговаривать в ночи…
– Да, Ольга, – зачем-то опять повторил. – Не спится… или слишком крепко спится. Но вы?.. О чем вы думаете?
– Об отце… славном и добром папа́… Ему труднее, чем нам, будет.
– Да?..
– Не сомневаюсь, что он больше обо мне, чем о Михаиле, думает…
– Да?.. Почему же… Оля?..
– Честность ему не позволяет отринуть меня, а ведь придется… Не утешайте, Петр.
Он бросив «Воспоминания» на стол, сшиб Бисмарка вместе со свечой. Спички долго не находились, шарь не шарь по столу. От испуга ли, от желания ли помочь, и Ольга, скрипнув диваном, то же самое делала. Петр ожегся, наткнувшись на ее пальцы, – хуже, чем у недавно виденного костра, – но на этот раз отдернуться не успел: эти же пальцы и коробок со спичками ему сунули.
– Ко мне улетели, надо же!
– Надо будет что-то делать… Уж поверьте мне: папа́ не отринет вас. В любом… самом худшем случае… Да, Ольга. Да. Отдайте же спички!
– Берите, Петр… но не ломайте мне пальцы!
– Да?..
– Берите же! Мне страшно… и стыдно… Мне стыдно, Петр.
– Вам?.. Вам-то чего стыдиться?!
– Не спрашивайте… Больше ничего не спрашивайте. Зажигайте же свет! Хотя… погодите маленько, Петр, я прикроюсь.
За то время, пока он держал коробок со спичками, можно было сто раз прикрыться, закрыться, наглухо укрыться… но зачем теперь свеча? За окном уже светало. Набычившись за проклятым, опять восставшим Бисмарком, он все-таки примечал белизну постели, чуть позднее – и васильковой сини чепчик… Ах да, ведь и мать в чепчике спит! Это его как-то