Зажечь небеса. Эмма СкоттЧитать онлайн книгу.
слезы, страница была испачкана кровью.
Это слезы Уэса.
Кровь Уэса.
Внизу страницы стояла подпись: его имя, не мое. Словно признание.
– Да, Уэс, – проговорил я, чувствуя, как по щекам текут слезы. – Правда. Вот она – правда.
Мы забрались в вертолет, и над Уэсом склонилось еще несколько врачей. В ход пошли капельница, кислородная маска, но я увидел, как один из медиков мрачно покачал головой.
Кто-то помог мне снять бронежилет и попытался заняться моей рукой.
– Оставьте, – сказал я. – Дайте ручку.
– Чего? – переспросил врач, перекрикивая шум, создаваемый вертолетными лопастями. – Ручку?
Я посмотрел на Уэса – глаза закрыты, лицо страшно осунулось и побледнело.
– Дайте чертову ручку! – пронзительно заорал я.
Парень исчез из поля моего зрения, потом вернулся с шариковой ручкой. Я вырвал ее у него из рук, прижал тетрадь к ноге левой рукой – рука онемела, я ее почти не чувствовал – и накорябал на чистой странице:
Отем,
Это и всё остальное написал Уэс. Для тебя.
Я попытался указать адрес, но ручка выпала из пальцев. Я прижал тетрадь к груди медика, голова у меня кружилась, глаза закрывались. Вертолет взлетел.
– Вы должны отправить это почтой. Отправьте это…
– Что? Твоя рука…
– К дьяволу мою руку, вы должны это отправить. Отем… Отем Колдуэлл. Университет Амхерста… Риден Холл. Нет. Роудс?.. – В глазах опять потемнело, и на этот раз я не смог открыть глаза. – Черт, не могу… Это в Амхерст. Поняли? Отем…
Наступила темнота.
Часть II
Небраска – Июль
Глава первая
Отем
Солнце поднималось над горизонтом, заливая всё вокруг расплавленным золотом, а темно-синие и фиолетовые краски ночи медленно таяли.
– Только посмотри. – В голосе отца звучало благоговение. – Невероятно, правда?
Я крепче прижалась к его боку и кивнула. Мы сидели на качелях, установленных на крыльце, и любовались восходом.
– Да, действительно, невероятно.
– Когда видишь такой восход… Сразу появляется ощущение, будто грядет нечто удивительное.
Я снизу вверх заглянула в его посеревшее, осунувшееся лицо. Его волосы, прежде ярко-рыжие, как у меня, совершенно поседели после операции на сердце, через которую папа прошел в прошлом октябре. Папины плечи и грудь казались у́же, чем прежде, клетчатая рубашка висела на нем мешком. Он снова работал на земле, хоть и не так интенсивно, как раньше.
– Нечто удивительное, – повторила я и тихо вздохнула.
Я почувствовала, что папа смотрит на меня сверху вниз.
– Почему ты никогда не хочешь говорить об этом парне, о Конноре? Ты ни разу его не упомянула с тех пор, как приехала.
Это имя наполнило мое сердце тихой тоской и пронизывающим страхом. Стоило мне подумать о Конноре, и в душе оживали потаенные, обжигающие мысли, которые я так долго