Око Судии. Р. Скотт БэккерЧитать онлайн книгу.
сразу, среди которых звучали надежда и сарказм. – Великий маг.
В ней была какая-то отчужденность, похожая на ту, что бывает у плохо воспитанных детей с их пристальными взглядами.
– Что ты здесь делаешь? – резко спросил Ахкеймион.
Он отослал Тистанну и детей, и теперь они с гостьей стояли на солнце с подветренной стороны башни, на широком белом камне, который дети называли «Черепаший панцирь». Много лет на нем рисовали обгорелыми концами палок: карикатурные лица, нелепые и трогательные изображения деревьев и животных, а позже – буквы, которым учил их Ахкеймион. В рисунках прослеживалась определенная система. Побледневшие остатки фантазий перечеркивались более ровными линиями символов и передающих сходство изображений: летопись долгого взросления сознания, уничтожающего свои старые следы на пути восхождения.
Она подсознательно выбрала самую высокую точку – это необъяснимо его раздражало. Она была невысокого роста, и под всеми кожаными и шерстяными одеждами явно скрывалось стройное тело. Лицо у нее было смуглым, красивым, цветом и контуром напоминавшее желудь. За исключением зеленых радужек глаз и чуть удлиненного подбородка, она была именно такой, какой он ее помнил…
Вот только раньше он ее никогда в жизни не видел.
Так это из-за нее Эсменет предала его? Из-за нее ли его жена – его жена! – много лет назад предпочла Келлхуса колдуну, безумцу с разбитым сердцем?
Не из-за ребенка, которого она носила, но из-за ребенка, которого она потеряла?
Вопросы возникали с той же неизбежностью, что и боль, вопросы, которые преследовали его и за надушенными границами цивилизации. Он мог бы задавать и задавать их, он мог бы поддаться безумию, и они стали бы лейтмотивом его жизни. Вместо этого он сложил вокруг них новую жизнь, как обкладывают глиной восковую статуэтку, а потом выжег их и истерзался еще больше, стал еще более дряхл из-за того, что их нет – скорее форма для литья, чем человек. Он жил до этого, словно какой-нибудь сумасшедший зверолов, копил шкуры, вместо меха густо покрытые чернилами, нити всех его силков тянулись к безмолвной пустоте у него внутри, все к тем же вопросам, которые он не осмеливался задать.
А теперь вот она, стоит перед ним… Мимара.
Это ли ответ?
– Я гадала, узнаешь ли ты меня, – сказала она. – На самом деле я молилась, чтобы ты меня узнал.
Утренний ветерок взъерошил темные кончики ее волос. Даже проведя столько времени в обществе норсирайских женщин, Ахкеймион вдруг почувствовал сейчас, что на него лавиной нахлынули воспоминания о матери и сестрах: тепло их оливковых щек, копны их роскошных черных волос.
Он потер глаза, провел пальцами по нечесаной бороде. Покачав головой, сказал:
– Ты похожа на свою мать… Очень похожа.
– Мне говорили, – холодно ответила она.
Он поднял руку, словно собираясь перебить, но опустил так же быстро, внезапно засмущавшись, какими старыми выглядят раздувшиеся костяшки его пальцев.
– Но ты мне так