Ген преступника. Евгения ДрагомирЧитать онлайн книгу.
чтобы он помнил о судьбах, что искалечил своим извращенным нравом.
И долго вы знали?
Около года. Шону удавалось, проворачивать свои делишки, огибая мой пристальный взгляд.
Почему вы не обратились в службу?
Не знаю…Честно, не знаю. Как бы сильно во мне не было презрение к поганцу, но он все же оставался моим мужем. А удел супруги разделять грехи. Однажды, он помог мне. Вытащил из нищеты, дал пищу и кров. Можете считать меня низкой женщиной, но вы не были там, где мне довелось, побывать.
Мое детство прошло в захолустье, где крысы размером с мелкую собачонку, сжирали заживо, если уснешь слишком крепким сном.
Мне жаль, Лина.
Мне не нужна ваша жалость, Молан. Не за этим, я позвала вас в свой дом.
Сколько вам было лет, когда Шон предложил вам, пойти с ним.
Около 17.
Извините за вопрос, но вас, он тоже принуждал…
Да, он трахал меня около года, а после все прекратилось. Однако, я не считаю это за изнасилование. Как я уже говорила, о наклонностях мужа я узнала всего год назад. И о том, что он отсидел положенный срок в центре изоляции. Вы ведь знаете, что это такое, Молан?
Да, нас водили туда на последнем курсе академии. Тюрьмы, где жестокость к заключеннымчасть воспитательного процесса. Через боль и унижение, а порой и пытки, из тех, кто совершил преступление, выбивают дурь. На долго их там не запирают, максимально- два года(для особо тяжких), но результат внушающий. Большая часть из вышедших и помыслить, не смеет о рецидиве. Удивлен, что ваш муж смог, побороть страх перед центром и снова взяться за старое.
Я тоже поразилась. При одном упоминании о центре, он взвизгнул, упал наколени, клялся,что больше не преступит черту. Я имела глупость, поверить. Старые привычки трудно искоренить, всегда остается соблазн, вновь обратится к ним.
Он насиловал их в нашем подвале, а после спокойно отпускал. Снова и снова детские крики разносились по коридорам, пока однажды, я не взяла кухонный нож и не осмелилась, войти. Он поглаживал крохотное личико соседского мальчика, заигрывая, словно с придорожной шлюхой. Я знала, что ощущает беспомощный ребенок в такие моменты.
Меня никто не спас 19 лет назад, когда одурманенный травкой пастор, прямо на молитвенной скамье, облапал мое девственное тело. Жестокая реальность, мальчики. Стоя у двери подвала, я произносила вновь и вновь, словно молитву, что не дам, подобному случиться с еще одним ребенком. Не в моей семье, не в моем доме… Все произошло мгновенно. Шон рассвирепел и кинулся, отнимать нож. Мое запястье оказалось сжато в тесках его жирных рук. Лезвие соскочило и угодило прямо в живот поганцу. Кровь лилась ручьем, брызгала, словно из фонтана.
Я заворожено наблюдала, как ублюдок корчиться от боли, пока не увидела напуганного досмерти мальчика. Сознание прояснилась, и я вызывала скорую. Шон провалялся в реанимации 6 дней. Для врачей это стало лишь очередным несчастным случаем. Тем более, я красочно расписала, готовящего у плиты мужа и момент, когда нож оказался в брюхе неумехи.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен