Дорога тайн. Джон ИрвингЧитать онлайн книгу.
в Галифаксе, Эндрю Боншоу был уже в тесных узах с Римом – он сошел на берег католиком.
Должно быть, на борту этого корабля, случилось обращение, если не чудо воскрешения из мертвых; да, во время трансатлантического перехода, видимо, произошло что-то чудесное, но, даже будучи стариком, Эндрю никогда не говорил об этом. Он унес это чудо с собой в могилу. Единственное, что Эндрю говорил о путешествии, – это что одна монахиня научила его играть в маджонг. Что-то случилось во время одной из их игр.
Эдвард Боншоу с недоверием относился к чудесам; при этом чудесное чрезвычайно интересовало его. Однако Эдвард ни разу не усомнился ни в католицизме, ни даже в необъяснимом обращении своего прадеда. Естественно, все Боншоу научились играть в маджонг.
«Кажется, в жизни самых истово верующих часто возникает противоречие, которое необъяснимо или просто не может быть объяснено», – написал Хуан Диего в своем индийском романе «История, которая началась благодаря Деве Марии». Хотя в романе речь шла о вымышленном миссионере, возможно, Хуан Диего имел в виду определенные черты Эдварда Боншоу.
– Эдвард? – еще раз повторил брат Пепе, только чуть менее робко. – Эдуардо? – на пробу добавил он. (Пепе не доверял своему английскому; он подумал, что, может быть, неправильно произнес имя «Эдвард».)
– Ага! – воскликнул молодой Эдвард Боншоу; затем без всякой видимой причины схоласт перешел на латынь: – Haud ullis labentia ventis! – приветствовал он Пепе.
Латынь Брата Пепе была на начальном уровне. Пепе подумал, что он услышал слово «ветер» или, возможно, множественное число этого слова; он предположил, что Эдвард Боншоу хвастается своим высшим образованием, которое включало в себя владение латынью, и что он скорее не шутил по поводу куриных перьев, реющих на ветру. На самом же деле молодой Боншоу цитировал надпись на своем фамильном шотландском гербе. У семейства Боншоу был свой рисунок в клетку – такой рисунок называется «тартан». Латинские слова на этом гербе Эдвард и твердил себе, когда нервничал или чувствовал себя неуверенно.
«Haud ullis labentia ventis» означало «не уступая ветрам».
Господи, в чем тут смысл? – гадал брат Пепе; бедный Пепе считал, что услышал на латыни что-то религиозное. Пепе сталкивался с иезуитами, которые слишком фанатично следовали житию святого Игнатия Лойолы, основателя ордена иезуитов – Общества Иисуса. Именно в Риме святой Игнатий объявил, что он пожертвовал бы своей жизнью, дабы уберечь от греха хотя бы одну проститутку на одну ночь. Брат Пепе всю свою жизнь прожил в Мехико и Оахаке; Пепе знал, что только такой сумасшедший, как святой Игнатий Лойола, был готов пожертвовать своей жизнью, дабы уберечь от греха одну проститутку на одну ночь.
Ступив на усыпанный перьями асфальт, чтобы поприветствовать молодого американского миссионера, брат Пепе напомнил себе, что даже паломничество может оказаться мартышкиным трудом, если его совершает глупец.
– Эдвард – Эдвард Боншоу, – сказал Пепе схоласту.
– Мне