Есенин в быту. Павел НиколаевЧитать онлайн книгу.
и никакой русской поддёвки не носил. Костюм, по-видимому, купленный в магазине готового платья, сидел хорошо на ладной фигуре, под костюмом – мягкая рубашка с отложным воротничком. Носил он барашковую шапку и чёрное пальто. Так одевались тогда в Питере хорошо зарабатывавшие молодые рабочие.
Есенин имел городской вид и отнюдь не производил впечатления провинциала, который „может потеряться в большом городе“. Держался он со скромным достоинством и не отличался застенчивостью».
В 1915 году Ясинскому было шестьдесят пять лет, примерно таковым являлось и его окружение. «Старики» вспоминали былое. Рассказы их о Тургеневе, Гончарове, Салтыкове-Щедрине, Гаршине, Софье Перовской и Кибальчиче в ярких картинах воспроизводили историю последнего полувека, были занимательны и поучительны. Конечно, говорили о войне, о правительственных перемещениях, воровстве в армии и разложении самодержавия.
На таких собраниях Есенин читал стихотворения, в которых больше чувствовался «крестьянский дух». Их встречали с одобрением, обсуждали и разбирали. Ясинский, ссылаясь на классиков, советовал Сергею Александровичу соблюдать правила русской грамматики, не злоупотреблять словами, которые непонятны читателям, не отсекать слоги в словах и в падежных окончаниях. Словом, поэт не без пользы проводил время среди «стариков» Лесного.
Есенина приглашали в самые разные семьи. «Помню, – писал В. С. Чернявский, – случилось мне быть спутником Сергея в очень аристократическом доме, где всё было тихо и строго. Его позвали прочесть стихи старому, очень почтенному академику, знатоку литературы и мемуаристу[15]. В чопорной столовой хозяйка дома тихонько выражала удивление, что он такой „чистенький и воспитанный“, несмотря на простую ситцевую рубашку, что он как следует держит ложку и вилку и без всякой мещанской конфузливости отвечает на вопросы».
Нет, Есенин всё-таки робел перед сановным академиком и, когда тот обращался к нему, норовил встать. Чернявский тихонько дёргал за рубашку, чтобы он сидел. Старик снисходительно слушал чтение стихов, одобрял их, но не без замечаний:
– Милый друг, а Пушкина вы читали? Ну так вот, подумайте сами, мог ли сказать Пушкин, что рука его крестится «на извёстку колоколен»?
Запели тёсаные дроги,
Бегут равнины и кусты.
Опять часовни на дороге
И поминальные кресты.
Опять я тёплой грустью болен
От овсяного ветерка.
И на извёстку колоколен
Невольно крестится рука.
Последовало длинное поучение о грамматике и чистоте русского языка. Покрасневший Есенин стоял вытянувшись в струнку.
«Старики» с самыми добрыми намерениями наставляли молодого поэта. Тот же И. И. Ясинский советовал:
– Пишите просто, к этому вы всё равно придёте, милочка. Читайте больше Пушкина, читайте и перечитывайте Пушкина по два часа ежедневно.
– Что мне Пушкин! – взорвался Есенин. – Я буду больше Пушкина!
Это
Предполагается, что это был А. Ф. Кони.