Любить, бояться, убивать. Анна и Сергей ЛитвиновыЧитать онлайн книгу.
так, чтобы Ярослав отвязался от меня. Навсегда.
Принимать у Ольги заказ и брать аванс мы с Пашей категорически отказались. Но когда обиженная посетительница удалилась, Синичкин неожиданно произнес:
– Римма. Съезди на всякий случай к Ярику.
Я округлила глаза:
– Думаешь, он причастен?!
– А вдруг? Жаль, если парень в беду попадет. Мы и так много горя их семье причинили[4].
– Брось. Не Ярик это. Даже самый последний алкаш не возьмет заказ у аутиста, – хмыкнула я.
Паша оставил мою ремарку без ответа. Добавил задумчиво:
– Как учит наука виктимология, Ольга – классический пример жертвы. Совсем молодая, а сколько всего пережила. Сожитель – уголовником оказался. Угрожали ей, утопить пытались, инвалидом сделали. И алкоголики сейчас редко на прохожих нападают. Тоже прекрасно знают, что по городу кругом камеры. Однако именно к ней привязались. А сейчас еще и Ярика обидела, прогнала. Вдруг он ей мстить возьмется?
– Ты просто хочешь меня чем-то занять. Чтобы я в офисе не скучала, – вздохнула я.
– Общаться с людьми всяко полезнее, чем ногти пилить или пасьянс раскладывать, – назидательно изрек шеф.
Хотела я ему сказать: боишься за Ольгу – сам к Ярику и иди. Вместо своих горных, водных и каких там еще лыж.
Но Паша все-таки босс. И перечить ему я не решилась.
Римма
Мобильного телефона у Ярика не имелось, а домашний не отвечал. Но частному детективу не привыкать являться без приглашения.
Прежде чем выезжать на адрес, я порепетировала перед зеркалом решительный вид. Но пусть внешне и получалось выглядеть уверенной – непробиваемой, внутри у меня все дрожало. Перед глазами против воли всплывали детали прошлого визита в квартиру Дорофеевых: старший брат Ярика на подоконнике… распахнутое окно за его спиной… растерянная улыбка младшего…
Федор покончил с собой на наших глазах. Мать, к счастью, не видела последнего полета любимого сына. А когда узнала, что случилось, тихо рыдать в уголке не стала.
Ее кулак, что летел мне в лицо, Синичкин перехватил. Но рот заткнуть не смог. До сих пор в моих ушах звучит дикий вопль: «Будьте вы прокляты!» Я потом даже (по секрету от убежденного материалиста Паши) ходила к бабушке, и та с меня порчу снимала.
Мамаша Дорофеева никогда выражений не выбирала и про тактичность ни малейшего понятия не имела.
Ярик (вскоре после трагедии мы вместе поехали в Псков) сказал мне печально: «Мама сказать, чтобы лучше я умер». И сколько я ни пыталась разубедить его, только повторял: «Федю любить, меня нет».
С момента гибели старшего Дорофеева прошло полгода, но вряд ли время стало для матери лекарем. Ольга, правда, упомянула: та вроде взялась за ум. Работает. Не пьет. Может, и меня больше не считает убийцей? Однако туфельки на каблуках я, в целях безопасности, сменила на кроссовки. И на голове соорудила уродливую «дулю» – чтобы разъяренная мадам в волосы не вцепилась.
Чем ближе к цели, тем медленнее я двигалась. Долго и вдумчиво выбирала,
Подробнее об этом читайте в романе А. и С. Литвиновых «Брат ответит».