Забытые в небе. Борис БатыршинЧитать онлайн книгу.
послушно сползает на одну риску.
Р-р-рах! Р-р-рах!
От двух коротких, по три патрона, очередей, панцирь лопается, как арбуз, разбрызгивая во все стороны гнойно-белое содержимое.
Р-р-рах! Р-р-рах! Р-р-рах!
Оставшиеся патроны вылетают по пытающейся подняться твари – новая порция ошмётков разлетается по стенам, с которых свисают отставшие полосы дорогущих тиснёных, с потускневшей позолотой, обоев.
Щелчком сменить магазин, рвануть на себя рубчатую головку затыльника. Длинная со сквозным отверстием, спица курка замирает в крайнем положении – «Маузер» снова готов разразиться пулемётной дробью.
– Берегись, твою мать! Слева!
Мессер навскидку, с одной руки, стреляет из карабина и опрокидывается на спину, кувырком уходя от новой опасности. Пуля срезает один из шипов на гребне появившегося в дверном проёме ракопаука – здоровенного, раза в полтора крупнее погибших собратьев.
– Окно держите, мать вашу! Окно!
Это Мехвод. Он подхватывает тяжёлое, обтянутое расползшейся полосатой тканью, кресло на вычурно-гнутых ножках, вскакивает на кровать. И – с размаху обрушивает свой снаряд на ракопаука.
Треск ломающегося дерева, паническое верещание шипастой дряни, пришлёпнутой к паркету образчиком мебельной роскоши.
– Холера ясна!
Яцек прыжком преодолевает полтора метра, отделяющего его от ракопаука. Суёт ствол обреза между шевелящихся хелицеров, жмёт на спуск. И пятится, брезгливо вытирая лицо от брызнувшей дряни.
– Мессер, коридор!
Чернявый, цыганистого вида, боец, осторожно выглядывает из- за дверного косяка. Карабин у плеча, палец подрагивает на спуске.
– Чисто, начальник! Этот был последний, драть его вперехлёст…
Чекист выглянул в окно. Вид с двадцать седьмого этажа открывался величественный. Купы громадных клёнов загораживали Новоарбатский мост и набережную, и только верхушка высоченного, прямоугольного, с маленькой квадратной башенкой по центру, здания, выглядывала из-за крон. Когда-то это здание было белым, но теперь зелёное одеяло мхов и лишайников укрывало его снизу до верху сплошным рыхлым ковром. Соседняя башня – узкий вертикальный пенал из стекла и бетона – давно обрушился, и его руины прятались за деревьями, оккупировавшими противоположный берег.
– Слышь, боец, а чего ты орал про окно? На кой его держать, если эти твари по деревьям не лазают?
– И по древолианам тоже. – добавил поляк. Он оторвал от покрывала кусок ткани и брезгливо стирал ошмётки внутренностей со своего «фельдграу».
– …и по стенам. Только по земле бегают, курва мать…
– Так я, эта… – Мехвод сдвинул танкошлем и поскрёб затылок. Процесс анализа собственных поступков давался ему нелегко. – Гляжу, значит – окно открыто, ну и крикнул. На всякий случай.
– На всякий… – поляк сплюнул и отшвырнул испакощенную тряпку. – баран, пся крев… Командир, влепи ему наряд, а?
– За што?
Чекист сощурился и кивнул.
– Два. За ненадлежащее знание матчасти.