Щит. Василий ГоръЧитать онлайн книгу.
тюремщики шли не за тобой. Увы, боги будут смотреть куда угодно, но не на тебя: рано или поздно ты услышишь свое имя и… сделаешь первый шаг к тому, чтобы потерять Веру…
Нарисованная им картина выглядела жутковато, но не более. И я, довольно быстро найдя выход, непонимающе уставился на Кручу:
– Но ведь человек, разуверившийся в милосердии богов, всегда может уйти!
– Может, – криво усмехнулся Голова. – Но желающих лишиться не только жизни, но и Посмертия не так немного…
Перед моими глазами тут же возникло личико Ларки, и я с хрустом сжал кулаки: Роланд был прав – потерять и жизнь, и возможность воссоединиться с родными хотя бы после смерти было бы невыносимо.
– После потери души ты начнешь думать о своем теле. О том, что, потеряв большие пальцы рук или сами руки, ты превратишься в обузу для семьи. Лишившись ног – в обрубок, неспособный самостоятельно передвигаться. Естества – в бесполое существо, не нужное даже самому себе. И… начнешь размышлять о том, что бы такого на себя наговорить, чтобы как можно быстрее прекратить эти мучения и оказаться на эшафоте.
Не знаю, как насчет размышлений о самооговоре, а насчет ожидания тюремщиков Роланд оказался прав – всю ночь до самого рассвета я вслушивался в происходящее за пределами камеры и пытался представить то, что меня ждет.
Когда стена рядом с входной дверью начала сереть, мне стало немного легче, и я попробовал погрузиться в себя. Однако стоило мне начать упражнение на сосредоточение, как у соседа сверху начался горячечный бред. И к его беспрестанным стонам, одышке и хриплому кашлю, к которым я уже худо-бедно привык, добавилось неразборчивое бормотание, изредка перемежаемое вскриками.
Представлять себе горящую свечу и не думать об окружающем мире, слыша эти вопли, оказалось выше моих сил. Поэтому, мысленно обругав себя за то, что сломал Серому грудину, а не позвоночник, я открыл глаза и мрачно уставился в доски над головой.
Через некоторое время сверху донесся захлебывающийся кашель и полухрип-полустон:
– Спаси-хр-р-р и сохрани… кхе-кхе-кхе… Вседержитель…
Я мысленно усмехнулся: Серый вспомнил о Боге! О том самом, которого отринул, выйдя в ночь[35] и взяв чужое добро или первую жизнь[36].
– Кончается, бедняга, – еле слышно выдохнул кто-то слева. И испуганно затих. Видимо, решив не будить лихо.
Лихо подумало, представило себе возможные перспективы[37] в случае смерти соседа сверху, «проснулось» и, вместо того, чтобы наказать того, кто потревожил его сон, распорядилось переложить «беднягу» куда-нибудь поближе к ветке.
Судя по недовольному сопению сокамерников, вставать с нар, чтобы перенести покалеченного товарища в противоположный угол камеры им не очень-то и хотелось. Однако отказываться выполнять мой приказ желающих не оказалось – не прошло и трех десятков ударов сердца, как хрипящее тело оказалось по соседству с седовласым.
Удостоверившись,
Выйти в ночь – аналог нашего «выйти на большую дорогу».
Взять жизнь – убить.
Кром имеет в виду физиологические реакции тела на смерть.