Повелитель снов. Александр ПрозоровЧитать онлайн книгу.
А в холопьей жизни вовсе никаких хлопот. Ешь, пей, почивай на всем готовом. Пусть у хозяина голова болит, чтобы ты сытым и одетым был.
– Отлично. – Андрей поднялся на крыльцо, оглянулся на парней.
Вот они, его первые холопы. Не те, что от отца достались, не те, что князь Друцкий от щедрот своих подарил, а его собственные, им самим с воли выкупленные. Те, кто вместе с ним и под его знаменем будет в походы ходить, с его именем на устах животы свои класть.
Князь Сакульский вошел в дом, в светелку, поцеловал Полину, что как раз кормила грудью малыша. Прошло всего несколько дней – а личико сынишки уже расправилось, наполовину сошли темные корочки, закудрявились похожие на пух коротенькие волосики. Княжич больше не напоминал сморщенный шарик – он стал настоящим, пусть и маленьким, большеголовым человечком. Может статься, и ему еще сегодняшние холопы послужат, с ним басурман и крестоносцев бить станут, ему за победы будут здравицы кричать.
Зверев открыл сундук, взял пустые кожаные мешочки, отсчитал в один полсотни крупных плоских копеек-чешуек, в другой – семнадцать. В копейке – примерно четыре грамма, в гривне – двести. Так что все правильно. Хотя в этой денежной системе сам черт ногу сломит: алтын – три копейки, копейка – примерно четыре чешуйки, двадцать пять копеек – рубль, два рубля – гривна. Но при этом московские монеты вдвое дешевле новгородских ценятся, лифляндские – в полтора раза дешевле московских, псковские – в полтора раза дороже… И как только купцы во всем этом без компьютера разбираются?
Князь закрыл сундук, открыл другой, достал несколько листов серой датской бумаги, чернильницу на длинном ремешке, срезанное наискось гусиное перо, вышел из дома.
– Ну что, добры молодцы, не передумали?
Парни не ответили, и Андрей удовлетворенно кивнул:
– Илья, иди сюда. Клянешься ли ты слушать меня во всем, в делах больших и малых, все приказы выполнять с прилежанием, как бы тяжелы они ни оказались, и не отступать от воли моей, даже под угрозой для живота своего и болью любой? Клянешься ли быть честным и верным с сей минуты и до последнего часа своего, покуда отпущен не будешь для отдыха, либо не придет твой смертный час?
– Клянусь, – кивнул Илья и размашисто перекрестился.
– Вот, пиши здесь, что ты, Илья, Антипа Карася из княжества Сакульского, Запорожской деревни сын, получил гривну серебра за волю свою от князя Андрея Сакульского по праву владения. Ставь число и подпись свою. И ты тоже пиши, красавец.
– Грамоте я не обучен, княже, – угрюмо сообщил Изольд.
– Я напишу, ты крестик поставишь, – ответил Пахом. – А грамоте тебя опосля обучим. А то как же так: русский человек, а букв не разумеет?
– Я поморянец, – упрямо поправил его парень.
– Да хоть китайцем раньше был, – хмыкнул Зверев. – На русской земле живешь, русскому князю служишь, по-русски разговариваешь, за свободу и справедливость живот свой класть готов – значит, русский. Давай, Пахом, пиши.
Илье, поставившему размашистую,