Стёртая. Тери ТерриЧитать онлайн книгу.
это в школе рассказывали, на уроке.
Я смотрю на рисунок, на глаза под тяжелыми веками, которые смотрят на меня. Того, о чем сказала Эми, я не знала. Или знала? К доктору Лизандер все относились с почтением и боязнью, ее избегали. В больнице у всех Зачищенных был свой наблюдающий врач. Моим была она. Но почему – раньше я и не думала об этом – в ее приемной никогда не было никого, кроме меня? Никто из тех, кого я знала, ее не видел. Если доктор Лизандер такая важная особа, с чего бы ей заниматься мной?
В больничной школе нас знакомили с основами Зачистки. Мы все были преступниками, приговоренными к стиранию памяти и личности, чтобы начать все сначала. Дальнейший ход процесса закрепления обеспечивал специально установленный прибор, «Лево», который снимали по достижении нами двадцати одного года. Таким образом, Зачистка – это второй шанс, избавивший нас от тюрьмы или снявший с электрического стула.
Но в тюрьме, по крайней мере, знаешь, кто ты такой. На электрическом стуле, если совершил что-то особенно плохое, времени ни на что уже нет.
Кусаю губу.
– У тебя никогда не возникало желания узнать?
– Узнать что?
– Почему тебя зачистили.
– Нет. Если прошлое невыносимо, зачем его ворошить?
Я пожимаю плечами. Затем, что оно мое.
– Во всяком случае, теперь понятно, что случилось с твоими рисунками.
– Неужели?
– Их, должно быть, забрали охранники, когда ты выходила из больницы. Они там не хотят, чтобы кто-то знал, как выглядит доктор Лизандер или другие работники больницы и как там внутри все устроено. Это слишком опасно.
В голове смешивается все, что я когда-либо слышала: передававшиеся шепотом слухи, обрывки разговоров, долетавшие издалека громкие ночные звуки. Охранники и башни. Сгоревшие здания.
– Из-за террористов?
– Точно.
Эми выключает свет, и вскоре я слышу ее ровное дыхание. Она спит. Себастиан сворачивается у меня в ногах.
Итак. Доктор Лизандер – важная особа, и мои рисунки забрали, чтобы мир не увидел ее лица. И вот теперь я нарисовала ее снова. Может, стоит спрятать рисунок получше? Такого сходства у меня еще не получалось.
Хотя я и пользовалась не той рукой.
Я одна в каком-то тесном месте. Вокруг лес. Темно, но в правой руке у меня фонарик.
Сижу, скрестив ноги, на полу. Здесь холодно и сыро. Хочется есть. Ноги затекли, и вытянуть их некуда, но это не важно. Листы лежат на коленях, прижатые какой-то деревяшкой. Карандаш летает по бумаге, исполняя известный только мне магический танец, создавая воображаемое место, такое далекое от этого в пространстве и времени. Место, в котором я хочу быть.
Я поглощена тем, что делаю, и поначалу не слышу шагов на лестнице у меня над головой. Выключаю фонарик и задерживаю дыхание.
Шаги останавливаются ненадолго внизу, потом слышатся снова, приближаются к моему тайному убежищу. Надо что-то сделать, спрятать рисунки, но я застыла, как камень.
Свет бьет в лицо. Слепит глаза.
– Вот ты где.
Я молчу. Он видит все: