Сакура, свадьба, смерть. Александр ВинЧитать онлайн книгу.
гончары.
– Дети, дети! Подходите ближе ко мне, не отставайте!
Огромная тётя с плавящимся на морщинистых щеках обильным макияжем экзальтированно и чудовищно громко принялась заботиться об общественных детях, доставленных ею на экскурсию.
– Дети, смотрите, какие цветы! И красные есть, и синие, здесь они особенно крупные!
– А эти белые – просто чудо! Так и просятся, чтобы вы их сфотографировали!
Тётя активно размахивала пухлыми руками перед самым лицом смирно сидящего перед ней на скамейке капитана Глеба Никитина.
– Боже! Какие красоты!
– Дети, идёмте туда, в глубину! Та-ак! Никто никуда не бегает, никуда не идёт!
– Марат! Здесь поливают! Не надо кран трогать!
Шум, производимый бульдозерной тёткой и детьми, вскоре затих в пересечениях соседних аллей, Глеб сел удобней и прикрыл глаза.
– Понаехали везде эти чёрные! И сюда уже залезли!..
Ровные злобные слова, раздавшиеся поблизости, заставили Глеба удивиться.
Мимо его скамейки шли седенькие старичок и старушка. Старичок бережно держал старушку под руку, а она медленно непрерывно шипела, подёргивая сухонькой головой и поминутно оглядываясь.
– Нигде от них покоя нет…
Тот, кем была так недовольна аккуратная старушка, насыпал торф из кучи в тачку.
Загорелый, тощий, голый по пояс, одетый в рваные рабочие брюки и тяжёлые пыльные ботинки.
Наступающая жара ничуть не смущала его, лопата привычно вонзалась в рыжую кучу, облачко пыли росло над нагруженной до краёв тачкой.
«Да, жизнь прекрасна, но удивительна…».
Капитан Глеб Никитин глубоко вздохнул, встал, потёр ладонью подбородок.
«Чрезвычайно удивительна. Точно».
– Привет, Иван.
Чёрные пристальные глаза, совсем седые виски.
Человек опёрся на лопату, моргая, принялся внимательно рассматривать лицо Глеба.
– Ох, же! Глеб?! Ты! Здесь! Вот это да!..
От пыльной кучи торфа они отошли в сторону, к стене оранжереи.
Иван присел на перевёрнутую тачку, закурил, Глеб встал напротив.
Статного татарского парня, весельчака и отличника, Ивана Германова знала не только их тринадцатая рота, но и, наверно, вся мореходка. Он всегда был везде: то играл на каких-то балалайках и дурацких гуслях в училищном оркестре, то стремительно бегал на футбольном поле, выступая за штурманов, то фотографировал флотских ветеранов, классно танцевал на дискотеках, первым писал отчёты по морским практикам, рисовал стенгазеты. А потом пропал. Получил красный диплом, после выпускного сделал всего несколько промысловых рейсов где-то на Севере и исчез. Никто из их группы не знал, где Иван и что с ним происходит.
Руки – рабочие, тёмно-коричневые, отполированные солнцем, как и деревянный черенок лопаты, которым Иван задумчиво постукивал по резиновому колесу тачки.
– …Женились мы тихо, так её родители тогда пожелали. Ты, наверно, не помнишь, встречались как-то в городе вместе, умненькая такая,