Зеркала Борхеса. Андрей БондаренкоЧитать онлайн книгу.
конечно. Слушай… Валькирии – это такие воинственные мифические девы, которые…
– Мифические? – ехидно хмыкнув, перебила девушка. – Ты в этом уверен, чумазый углежог?
– Не цепляйся, красотка, к словам, – неотрывно наблюдая за долиной, погружённой в лёгкую туманную дымку, попросил Алекс. – Конечно, не мифические… Как может быть «мифическим» то, что мы наблюдаем собственными глазами? Причём, находясь в твёрдом уме и трезвой памяти? Никак, ясен пень. Итак, продолжаю… Валькирии, что немаловажно, являются – у многих северных народов – символом победоносной войны. Более того, считается, что они составляют свиту могучего Одина и участвуют в распределении побед и смертей в битве. От блеска доспехов валькирий, как утверждают старинные народные поверья, на небе и возникают полярные сияния… Почему ты так многозначительно усмехаешься?
– Говоришь, мол, валькирии принимают участие в распределении побед и смертей?
– Ага, участвуют. В обязательном порядке. А потом сопровождают Души воинов, погибших в бою, в Вальхаллу – это такой небесный лагерь дружинников Одина. Чертог убитых бойцов, образно выражаясь. Там девы-воительницы покорно прислуживают гостям во время дружеского пиршества…
– Стоп-стоп, неразумный углежог. Кому они прислуживают?
– Э-э-э…
– Душам? – выжидательно прищурилась Анхен. – На разгульном пиру? Извини, но это – горячечный бред. Вернее, полная и окончательная ерунда… Разве Души (заметь, бессмертные и бестелесные Души!), могут вкушать пищу, пить хмельные напитки и вести легкомысленные застольные беседы?
Почему молчишь, Пушениг?
– Ну, не знаю. Наверное, не могут… Хотя, это как посмотреть. Если, к примеру, «перенести» в Вальхаллу Души и тела погибших воинов по отдельности? Почему бы, собственно, и нет? Тела потом «оживляются» и в них «вдуваются» Души. Гуляй – не хочу. Впрочем, в этих вопросах я откровенно не силён… Итак, чем же тогда занимаются валькирии? Для чего они… э-э-э, предназначены?
– Потом объясню. А сейчас просто смотри. Будет интересно…
Всполохи полярного сияния запульсировали с новой силой, и широкая травянистая долина, простиравшаяся между прибрежными холмами Вёртерзее, словно бы приблизилась.
– По крайней мере, все персонажи – и живые (условно, конечно же), и мёртвые – стали «ощущаться» гораздо лучше и подробнее, – удивлённо передёрнул плечами Алекс. – Будто бы к моим глазам кто-то любезно поднёс окуляры невидимого бинокля…
– Углежог, заканчивай придуриваться, – недовольно нахмурилась девушка. – Словами бросается незнакомыми, мол: – «бинокль», «окуляры», «любезно». Строит из себя, не пойми и что… Рассказывай, давай, что видишь, раз твоё природное зрение внезапно обострилось.
– Хорошо, слушай… Туман неуверенно и робко клубится рваными узкими полосами. Изумрудная трава, серо-голубоватый ручеёк, неподвижные людские тела, покрытые страшными ранами. Причём, тела разные. Одни, безусловно, при жизни были римлянами. Гладко выбритые лица. На головах присутствуют металлические шлемы, визуально – известной модели «Монтефортино».