Кладбище с вайфаем. Лев РубинштейнЧитать онлайн книгу.
парень был из глубинки, чуть ли не из деревни. Он был не без способностей и подавал, как говорится, надежды. Но в нем всегда ощущалась некоторая настороженность и чисто крестьянская подозрительность. Ему всегда казалось, что к нему как-то не так относятся окружавшие его “столичные штучки”. Хотя его скорее любили за его непосредственность и стихийный, вполне оригинальный дар, который до поры до времени компенсировал его общую диковатость. Да и сама эта диковатость некоторое время шла ему на пользу как свидетельство “самобытности”.
Но он все равно был напряжен и как-то туманно, как-то не по-хорошему задумчив.
Во время общих студенческих посиделок и возлияний, где все, естественно, говорили исключительно об искусстве, его больше всего интересовал мучительный вопрос, кто кого в искусстве главнее. Расхожую в той среде и в те времена и ни к чему, в общем-то, не обязывающую формулу “ты гений, старик” он воспринял как-то слишком серьезно. И вся его художественная натура, все его помыслы и замыслы сконцентрировались на трудно определимой, а потому и потенциально разрушительной теме “гениальности”.
Одержимость “гениальностью” постепенно становилась настолько всепоглощающей, что он парадоксальным образом стал терять интерес к самому искусству.
Не то чтобы он сам себя считал гением. Ему было насущно необходимо, чтобы таковым его считали другие. А от этого характер его все больше портился, а настороженность и подозрительность все возрастали.
Для установления своей репутации гения он выбрал самый простой, но не самый, мягко говоря, удачный для этого путь. Он стал активно, вполне декларативно и довольно навязчиво отказывать в гениальности и таланте всем, кто его окружал. По такой примерно схеме: “В искусстве, Серега, на сегодняшний день есть только двое – ты и я. А все остальные – бездарности и неудачники”. Или он говорил: “Вчера встретил Валерку. Идет такой, весь в джинсовом костюме. Одет совершенно не по таланту”.
Легко догадаться, что это нравилось далеко не всем. И его постепенно стали попросту избегать.
Однажды Пригов столкнулся с ним на улице. Он был смертельно пьян, лицо его было залито слезами, он шел прямо по лужам, и брызги летели во все стороны.
“Что случилось?” – спросил его Пригов. “Я недавно женился! – сквозь рыдания ответил тот. “Ну, это еще не повод…” – “Да не в этом дело! Вчера я вдруг узнал, что моя жена не считает меня гением! Но я же ведь гений, правда?” “Конечно, гений! – ответил мой добросердечный друг. – А кто же еще”.
И они разошлись в разные стороны.
Спешу поделиться, потому что дело по-своему экстренное.
Ну, не то чтобы так уж прямо, но все-таки…
Дело в том, что вот прямо сейчас подошла ко мне вплотную дама.
Дама как дама. Ну, глаза слегка выпучены и взгляд слегка разбалансирован. Ну и что с того…
Подошла, в общем, и говорит:
“Ну уж вы-то точно должны знать, где тут психдиспансер!”
Я