Эротические рассказы

Чтения о Богочеловечестве. Владимир Сергеевич СоловьевЧитать онлайн книгу.

Чтения о Богочеловечестве - Владимир Сергеевич Соловьев


Скачать книгу
последнего чтения Соловьева:

      «Эта лекция была очень эффектна. С большим жаром он сказал несколько слов против [гнусного][19] догмата о вечных мучениях. Конечно он готов был проповедовать многие другие ереси, но, очевидно, не смел, и выбрал этот догмат для того, чтобы вполне ясно высказаться. Соображая теперь все его лекции, я вижу, что он хотел произвести синтез востока и запада, слить в одну систему атомизм, дарвинизм, пантеизм, христианство и т. д. Дать всему свое место – задача хоть куда, но, во-первых, она не исполнена, а во-вторых, не видишь и тени того оригинального приема, который бы давал надежду, что ее можно исполнить. Божество, первоосновное начало, достигает своего полного осуществления в человеке. Теперь мы находимся в процессе этого осуществления; люди отошли от первоосновы, но должны со временем вернуться к ней, примириться с Богом, то есть стать его полным осуществлением – и будет Бог всяческая во всех (Ап. Павел)[20]. Грех и материя – необходимые условия этого процесса. Выходит пантеизм совершенно похожий на Гегелевский^ только со вторым пришествием впереди. Каббала, гностицизм и мистицизм – внесли тут свою долю. Но все это разлетелось как дым, и ни одной мысли не осталось у меня от всех лекций»[21].

      Замечанию Страхова о выборе Соловьевым «догмата о вечных мучениях» из желания «вполне ясно высказаться» стоит доверять, поскольку в эти годы они тесно общались (будучи, помимо прочего, сослуживцами по Ученому комитету Министерства народного просвещения), а Соловьев в это время охвачен стремлением к построению целостной системы, обязанной иметь отнюдь не только теоретические последствия. Следующим этапом в этом развитии станет теократическая утопия, созиданием и утверждением которой Соловьев будет заниматься на протяжении большей части 1880-х годов, но и во второй половине 1870-х он воспринимает свое призвание как пророческое, долженствующее менять мир – причем в близкой, ближайшей исторической перспективе[22].

      Впрочем, отметим в заключение данного эпизода, что негативных последствий для Соловьева со стороны властей, кроме цензурных сложностей, о которых далее и которые были сопряжены со всем комплексом изложенных в «Чтении…» идей, его выступление не имело. Он благополучно продолжит служить при Ученом комитете, не очень обремененный работой в нем, в 1880 г. защитит диссертацию, станет приват-доцентом Петербургского университета и приступит к чтению лекций на Высших женских курсах (Бестужевских). Следующий, гораздо более громкий скандал случится в 1881 г., вновь на публичных чтениях, когда после гибели Александра II 1 марта Соловьев обратится к новому государю с призывом не предавать цареубийц смертной казни – впрочем, как и в случае с высказыванием о «гнусном догмате», услышана будет не мысль философа (он отвергал само право власти казнить смертью – кого угодно, тогда как и публика, и власти услышали в словах призыв о помиловании конкретных террористов – в логике Соловьева это был «экстремальный пример», крайность,


Скачать книгу

<p>19</p>

В первоначальной публикации по цензурным соображениям слово заменено восемью точками.

<p>20</p>

1 Кор. 15:28. Синод, перевод: «Когда же все покорит Ему, тогда и Сам Сын покорится Покорившему все Ему, да будет Бог все во всем».

<p>21</p>

Переписка Л.Н. Толстого с Н.Н. Страховым. 1870–1894 / Прим, и предисл. Б.Л. Модзалевского. – СПб.: Издание Общества Толстовского Музея, 1914. С. 160–161, письмо от 9 апреля 1878 г., Петербург.

<p>22</p>

Позволим себе одно небольшое отступление. А.П. Козырев в своей глубокой и до сих пор недооцененной работе о Соловьеве [Козырев А.П. Соловьев и гностики. – М.: Издатель С.А. Савин, 2007. С. 172] пишет, что учение о «предсуществовании душ» высказано Соловьевым «только в неопубликованной „Софии"», диалогах «Философа» и «Софии», относящихся ко времени первого заграничного путешествия, в первой половине 1876 г. Комментаторы академического издания сочинений Соловьева отмечают, что, несмотря на это обстоятельство, данное учение было «различено» в «Чтениях…» А. Солнцевым, печатавшим разборы лекций Соловьева в «Гражданине» [Носов А. А., Борисова И.В. Указ. соч. С. 528, прим. 49 и 50].

Однако в опубликованном тексте «Чтений…» Соловьев говорит об этом хоть и кратко, но вполне ясно, а именно в чтении восьмом утверждает: «[…] когда мы говорим о вечности человечества, то implicite разумеем вечность каждой отдельной особи, составляющей человечество» [Соловьев В.С. Чтения… С. 119].

И следом поясняет, дабы избежать возможной неясности: «Говоря о вечности каждой отдельной особи в указанном смысле, мы, по существу дела, не утверждаем здесь чего-либо совершенно нового, тем более противоречащего признанным религиозным положениям. Христианские богословы и философы, рассуждавшие о происхождении мира, всегда различали между конечным явлением мира в пространстве и времени и вечным существованием идеи мира в Божественной мысли, то есть Логосе, причем должно помнить, что в Боге как вечной реальности идея мира не может быть представляема как нечто отвлеченное, а необходимо представляется как нечто реальное» [Там же].

Более того, отметим, что данный тезис представляется в логике Вл. Соловьева совершенно необходимым – поскольку он утверждает бессмертие индивидуальной души, причем в порядке рациональном, а не в силу божественного произвола (который, с его точки зрения, тождественен отрицанию свободы в мире). Следовательно, если душа индивидуальная бессмертна, то она должна быть вечной – поскольку все, что имеет начало, имеет и конец, утверждая бессмертие после смерти, мы должны, если следуем логике, утверждать бессмертие и до рождения. Более того, поскольку человечество состоит из людей и каждый из них необходим для его полноты [Там же. С. 132], то полнота изначально дана и должна быть восстановлена в конце времен – это же ведет и к отрицанию возможности вечных мук, существования ада в вечности, т. е. к тому, что Соловьев назвал в последней лекции «гнусным догматом», поскольку если его принять, то «полнота», «всеединство» оказываются недостижимыми – ведь началом греха является стремление мировой души к «абсолютной самобытности» в обладании «полнотой бытия» [Там же. С. 133], что ведет к распаду и частные элементы, ее составляющие, «обрекаются на разрозненное эгоистическое существование, корень которого есть зло, а плод – страдание» [Там же] – и отсечение какой-либо «части», обречение на вечные муки, есть утверждение обособленности, то есть зло. Тем самым становится понятен и пафос Соловьева, и его именование данного догмата «гнусным»: действительно, если принимать логику Соловьева, то отрицание предсуществования индивидуальной души или какое-либо иное догматическое утверждение, расходящееся с его системой, является неразумным, но не фатальным – тогда как утверждение вечных мук есть утверждение начала греха как такового и тем самым служит радикальным препятствием ко спасению. Напомним, что согласно Страхову, Соловьев выбрал критику этого догмата с целью «вполне ясно высказаться» – вероятно, Соловьев несколько переоценил степень готовности аудитории следить за всей цепью его аргументации на протяжении «Чтений…», но с точки зрения внутренней логики системы Соловьева этот пункт действительно оказывался центральным и через него можно было прояснить все остальные.

Яндекс.Метрика