Руны и зеркала. Елена КлещенкоЧитать онлайн книгу.
дизъюктором». Камински продал патент правительству США, на вырученные деньги купил противоядерный бункер и десять акров земли вокруг него.
Под землей профессор организовал лабораторию и дом. Питался он продуктами из стратегического запаса – в бункере обнаружились полторы тонны консервированной ветчины, три контейнера томатного супа и центнер армейских сухарей. В тишине и мраке он приступил к самому важному своему проекту, сути которого никто не знал – Джон Камински не подпускал к своему бункеру никого, кроме почтальона и молочника, оставляющих почту и молоко в специальном ящике на хорошо просматриваемой бетонной площадке.
Липучка и Джон Камински были совершенно разными людьми. Липучка едва дождался окончания средней школы. Камински блестяще закончил Вроцлавский университет, а потом, после переезда в Америку, Массачусетский технологический. Липучка любил легких женщин и легкие деньги. Камински любил физику и холодный томатный суп. Липучка зарабатывал на жизнь шантажом, жареными фактами и грязными сплетнями, оформленными в газетные статейки. Камински жил патентами на свои изобретения. Липучка был толст и волосат, как павиан. Камински был тощ и оплешивел в двадцать лет. Профессор Джон Камински не подпустил бы Липучку Боба Фарнела на выстрел из дробовика, не напиши Липучка десять лет назад огромную статью в желтую газетенку «Утренняя звезда». Статья называлась: «Карибский кризис. Чудовищный провал Кеннеди и Макнамары». Профессор прочел статью и пригласил Липучку в гости.
Это была самая странная встреча в жизни Липучки. Профессор дал ему сто баксов, а потом три часа проводил психологические тесты – задавал вопросы вроде: «Один смульвик стоит двенадцать брусек. Сколько смульвиков можно купить за шестьдесят семь брусек?» Показывал карточки с разноцветными пятнами и спрашивал, на что они похожи.
Удовлетворившись результатами, профессор потом два часа распинался о том, как Липучка прав, прав во всех своих выводах. Липучка ел консервированную ветчину и помалкивал – статью он писал вусмерть напившись и теперь смутно помнил, о чем в ней шла речь.
А вообще Липучка не зря получил свое прозвище – он умел прилипать к людям. Профессору давно нужны были свободные уши. Липучке профессор доверял больше всех на свете. Он у него шел первым номером. Это дорогого стоило, если учесть, что вторым и третьим номерами были молочник и почтальон – молоко Камински проверял на масс-спектрометре, а газеты читал в полном комплекте химзащиты.
– Вы слышали, Боб, о теории множественности миров? – спросил профессор, высыпая в колбу растворимый кофе мерной ложечкой.
– Параллельные миры? Я листал книжку. Про лиловые цветы и всё такое. Клифф Симак написал.
– Ненавижу фантастику, – сказал профессор. – Сокровищница вздора. Я говорю о науке. Любой ваш выбор разделяет мир на две линии – в одном мире вы заходите в дверь, в другом – не заходите. Ветвление. Бифуркация, понимаете?
– Понимаю, – сказал Липучка, осторожно принимая колбу с кофе. – Этих миров должно быть