Убить Короля. Сандроне ДациериЧитать онлайн книгу.
отправиться домой вместе со мной.
– Я дома.
– Когда твой папа был жив, тебя сюда было волоком не затащить, а теперь ты не хочешь уезжать.
– Раньше я не ела шпинат, а теперь полюбила. – Коломба согнула правую руку. – Смотри, какие мышцы.
– Прекрати.
– Хочешь зайти в туалет перед отъездом? Стакан воды? Благословение?
Мать закрыла дверцу холодильника.
– Ладно, – дрожащим голосом сказала она. – Я пытаюсь быть хорошей матерью, но что поделаешь, раз ты не хочешь меня видеть?
– Ничего. Я взрослый человек, у меня есть кредитка и пистолет. Я сама справлюсь.
Мать достала бумажную салфетку и вытерла глаза.
– Так и будешь тут сидеть, пока Данте не объявится?
– А если и так, то что? – бросила Коломба.
– Ты здесь торчишь уже год! И ничего не делаешь!
– И что?
– Да умер твой Данте! Всем известно, что он мертв!
– Хватит! – закричала Коломба. – Уходи!
Мать напряженно села за стол, и Коломбе стало стыдно, что она сорвалась на единственного человека, которого еще заботила ее судьба.
Она засунула остальные покупки в холодильник и еще полчаса игнорировала жалобные причитания матери, пока та наконец не уехала обратно в Рим. Оставшись в одиночестве, Коломба разожгла камин, брызнув на поленья ацетоном. Ядовито-зеленое пламя вспыхнуло, как коктейль Молотова, но на сей раз она успела отпрыгнуть и не обожглась.
«Ты здесь торчишь уже год и ничего не делаешь».
Дождавшись, пока дом прогреется, она вскипятила в чайнике воду и помылась в тазу в ванной на первом этаже. В ванной, типичной для какого-нибудь жалкого мотеля шестидесятых годов, стояло большое зеркало в стиле рококо, в которое Коломбе волей-неволей пришлось поглядеться. После больницы она набрала пару килограммов, но меньше чем следовало. На животе розовели шрамы после операции, грудь уменьшилась на один размер. Коломба прикоснулась к груди и тут же отдернула руку, вспомнив последнего мужчину, который ее сжимал. Слишком поздно – воспоминание было уже не прогнать, и она заново увидела, как Лео стоит у нее за спиной, отражение его лица в зеркале поезда, направляющегося в Венецию, когда они заперлись в туалете перед тем, что чуть не стало последней глупостью в ее жизни.
Она до сих пор чувствовала себя грязной.
«Уже год ничего не делаешь».
С этим Коломба не могла согласиться. Она была занята по горло, в совершенстве освоив искусство нытья и жалости к себе, и выстроила вокруг себя серый мир, где никогда ничего не происходит, не нужно ни с кем общаться и выходить из дому. Приглушенный мир, который делал ее жизнь более терпимой.
По крайней мере до сегодняшнего утра. До того, как объявился Томми со своими странностями и своей трагедией. Из всех мест на земле он проник именно в уютный серый мирок, который ей так не хотелось покидать.
Съев пару черствых хлебцев, Коломба завернулась в одеяло и вперилась невидящим взглядом в царящий в комнате хаос. Всюду валялись книги, грязная и чистая одежда, коробки с едой. Заросшая паутиной