Игорь. Владислава Олеговна НиколаеваЧитать онлайн книгу.
Могу узнать.
– Нет, – отказался Игорь. – Метро в городе не будет.
Бессмертный вспомнил рассказы Гедеона о нашествии вампиров на рубеже эр. Не хватало ещё им логовищ настроить. Никаких подземных катакомб.
– …И многоэтажных подземных гаражей тоже. Вызови ко мне архитекторов к девяти. Посмотрим нельзя ли организовать первый этаж под гараж.
– Это проблему не решит.
– Если будет у каждого дома – ситуацию значительно улучшит. И дворы расширим.
– Расточительно.
– В самой ли большой стране мира крохоборить за метры?
Основная часть работников пожаловала к восьми. Подчинённые редко стремились попасться начальнику на глаза, но Игорь успел принять звонок от главного бухгалтера. Марина Степановна предпочла звонить в обход помощника. Он был ей человечески неприятен.
– Я выезжаю на объект, – ровным, безэмоциональным голосом сообщил бессмертный. – Вы могли бы зайти ближе к одиннадцати.
Телефонная трубка донесла до Игоря звуки размашистого черкания по бумаге – бухгалтер записывала напоминание.
Бессмертный прослушал почтительно-вежливое прощание и молча положил трубку. Если куда-то ехать, то надёжнее с утра. Зов, когда приходит, обычно бывает ближе к вечеру. Перенос – природное свойство бессмертных и их детей, ни те, ни другие не знают точно, как пойдёт в следующий раз – выкинет ли в другое мироздание только исполнителя миссии или прихватит кусочек местного мира в придачу. Игорь не хотел прихватывать ни новую, почти проветренную от запахов производства машину, ни Марину Степановну, ни прораба проштрафившейся стройки.
Игорь покинул кабинет, быстро спустился к стоянке. Наверное, те, что сейчас на Тёмной, умеют распорядиться своими природными способностями куда лучше. Игорь не помнил.
Что такое бессмертный, лишённый памяти?
Игорь часто задумывался над особым условием пребывания в мире наследников, стоя на красном свете светофора. Всего три сигнала, последовательно сменяющие друг друга. Мимо пройдут тысячи людей, проедут тысячи машин, какие-то машины разобьются, какие-то люди погибнут, а короткая память светофора держит только порядок смены трёх цветов. Я – Игорь. Я – бессмертный. Мой долг – карать за несправедливость. Вот его зелёный, жёлтый и красный.
Многим он нынешний отличался от смертных, спешащих по своим делам прохладным утром? В машинах, как и он, или на своих двоих – те же руки, ноги, лица, те же заботы и чувства. Памяти нет, а что-то всё же мешало Игорю окончательно влиться в этот поток жизни, рождающийся, учащийся, взрослеющий, размножающийся, воспитывающий, стареющий, постоянно стремящийся к чему-то и в зависимости от результатов – радующийся или унывающий и, наконец, умирающий и пополняющийся заново, так что убыль не сразу и заметно.
Собственное имя говорило Игорю нечто большее, чем любому другому. Оно говорило ему, что он бессмертен, что он должен выполнить свой долг и что где-то есть его память, заблокирована каким-то образом до определённого