Я убил Степана Бандеру. Юрий СушкоЧитать онлайн книгу.
проверить степень выдержки и верности идее. Об одной из подобных унизительных проверок Мечнику стало известно лишь через несколько лет: «…Я узнал, что в ту ночь в лесу я имел дело не с польской полицией, а с переодетыми членами ОУН, которые должны были меня проверять…»
Западный Берлин. 13 августа 1961
Американский полковник по-прежнему пристально смотрел на Сташинского.
– Говори, Богдан, – тихо-тихо, почти шёпотом, одними губами попросила Инге мужа, – всё подробно рассказывай герру полковнику. Ничего не таи, говори обо всём, что они с тобой вытворяли за эти годы. Смелей…
Она с надеждой смотрела на мужа, который сейчас производил впечатление человека, окончательно потерявшего почву под ногами, растерянного, неспособного вымолвить ни одного слова. Она ощущала себя сильнее его.
– Я родился 4 ноября 1931 года в бедной селянской семье под Львовом. Это на западе Украины, то есть в СССР, – начал частить Сташинский, словно стремясь поскорее выплеснуть из себя назубок заученную «исповедь». – Учился нормально, успевал… Но это, наверное, малоинтересно для вас…
– Ну почему же? – искренне возразил американец. – Мне интересно абсолютно всё, что вы рассказываете. Не стесняйтесь…
– …Однажды в выходной я решил съездить домой, проведать родных. Билет на электричку покупать не стал, откуда, скажите, у бедного студента лишние деньги? Думал, повезёт, зайцем прокачусь. До Борщовищей там езды всего минут двадцать, вот и надеялся, что проскочу. В общем, сэкономил на свою голову… Откуда ни возьмись – контролёры, патруль железнодорожной милиции[5]. В общем, попался, взяли меня за шкирку. Штраф, говорят, плати. Но какой может быть штраф? В кармане – ни копейки. Хотя контролёры, если честно, особо и не давили. Понимали: что с голытьбы взять?.. Потом посовещались между собой о чём-то, вывели меня в тамбур, а на ближайшей станции высадили и отвели в каталажку. Там меня держали часа три – не меньше, всё воспитывали… Но не били. Сооставили протокол и отпустили. Сказали, что подумают, сообщать ли о моём проступке в университет или нет. Короче, на крючок подвесили…
Полковник внимательно слушал рассказ парня, представлявшегося агентом КГБ и убийцей. На киллера он, конечно, совершенно не тянул. Скорее на героя-любовника. Эдакий Грегори Пек из «Римских каникул»… Только уж нервный очень, явно трусоват, лоб весь в бисеринках пота. Чего он дёргается? Может, перепил вчера?.. Или маньяк? Да нет, не похоже. Провокатор? Тоже нет, чересчур уж неловок.
– Продолжайте, пожалуйства. Только step by step, шаг за шагом, будьте добры, не спешите и поподробнее, – мягко предложил он перебежчику. – Что было дальше?
А что было дальше? Всё очень просто. Железнодорожный милицейский дознаватель был, по всей вероятности, человеком опытным, жизнью битым, с природным чутьём. Он быстро почувствовал, что мальчик «поплыл». Но не стал торопить события, заставил задержанного подписать протокол, по-отечески похлопал его
В послевоенные годы железнодорожная милиция входила в состав войск МГБ СССР.