Святые с улицы Бримо. Илья Сергеевич ЕрмаковЧитать онлайн книгу.
не могу отдавать тебе все свои деньги, Изабелла. Платят нам в Церкви немного, и мне тоже надо как-то жить.
– Я все понимаю, Лея…
– Да ничего ты не понимаешь!
Устала злится на нее.
– Ладно, хватит на сегодня. Мне пора, Изабелла.
– Уже?
– Обратный путь неблизкий. Еще поспать надо. Опять ведь утром поднимут. Ничего там без меня не могут нормально сделать.
Настроение при воспоминании своих друзей у меня поднимается, и я начинаю легко улыбаться.
– Я буду завтра ждать тебя, Лея.
Изабелла снова обнимает меня.
– Я приду.
Я всегда прихожу.
– Я люблю тебя, мама.
И поцелуй в лоб.
Мы прощаемся, и я ухожу.
Я покидаю эту свалку и возвращаюсь в большой город, в красивый и настоящий Йорм.
Ночь радуется мне.
Нас с ней ждет еще несколько километров пути, которым я смогу вдоволь насладиться, шагая налегке.
Взглянув мельком на чистое звездное небо, я придумала свою новую картину. Сегодня же ею займусь.
Мне понадобятся все краски: черный, оранжевый, красный, желтый и конечно же белый.
Глава 5. Строптивая беременная принцесса Мария Леконт
«Именно слезы заставляют твои глаза блестеть» – так ей часто говорила мать, Императрица Амелия Леконт.
Принцесса, императорская дочь, Мария Леконт стояла у окна в своей комнате и смотрела на буйный Йорм с его улочками, площадями, парками, скверами и кипящей жизнью в них.
Темно-каштановые волнистые волосы легкой укладкой, закрученные внутрь, спадали на ее плечи. Принцесса отличалась пронзительным острым взглядом удивительных желтых, будто звериных, глаз и двумя пухлыми полосками ярко-алых губ. Одетая в белую рубашку достаточно большого размера, чтобы не сжимать увеличивающийся с каждым месяцем живот, она носила красную прямую юбку по колена, темные колготки и черные туфли на каблуках. Сейчас же, учитывая обстоятельства, она стояла босая. Сама принцесса не отличалась высоким ростом, как и ее мать, но славилась своим сложным характером, в котором все более отчетливо прослушивались протестные нотки.
На широкой пышной кровати небрежно лежала ее серебряная тиара. С каждым днем корона сильнее сдавливала ее голову. Мария наотрез отказывалась ее надевать.
Стоя у окна, она одной рукой придерживала большой живот, а другой спину, успевшую выгнуться дугой.
Мария Леконт все чаще вспоминала слова матери, и ее образ, говорящий ей эти слова, каждый день возникал перед ней. Поначалу принцессе казалось, что у нее начались галлюцинации из-за беременности. Но потом она осознала, что сама умышленно и нарочно вызывает для себя образ матери.
Только что Амелия поцеловала дочь в щеку и исчезла из комнаты с теплыми словами, которых Марии так не хватало:
– Я горжусь тобой, дочка моя. Я тебя люблю, Машенька.
Так случалось все чаще и чаще.
Погрузившись в благодарную тишину, Мария не осталась в ней надолго. Двери ее комнаты распахнулись, и на пороге появились двое: ее отец и доктор акушер-гинеколог Алерайо.
– Мария, ты не занята? –