Марди и путешествие туда. Герман МелвиллЧитать онлайн книгу.
в то время, оно воздействовало на меня так, что впредь моё желание оставить «Арктурион» стало видом кратковременного помешательства.
Глава II
Штиль
На следующий день установился штиль, который добавил больше тревоги к моему нетерпеливому ожиданию. И, кроме того, восстановил в моей памяти сухопутного человека определённые ассоциации от моих старых впечатлений от первой встречи и общения с морской жизнью. Описания этих впечатлений вполне могут заслужить страницу в нашей книге.
Итак, сначала человек оказывается захваченным врасплох, никак не подозревая о существовании страны, где сама жизнь кажется приостановленной. Он вздрагивает в своей одежде, чтобы понять, находится ли он в пустоте или нет. Он закрывает и открывает глаза, дабы убедиться в действительности покоя водного пространства. Он производит глубокий вздох ради эксперимента и ради наблюдения эффекта от него. Если он читал книги Пристли, то описанное в них происходит с ним самим сейчас; и он верит в того старого сэра Энтони Абсольюта из самой последней главы. Его вера в Мальте Бран, однако, иссякает; как вера в географию, которой с детства он безраздельно доверял, всегда уверявшую его, что море было, по крайней мере, антиподом земли. Как антиподом Америки, например, является Азия.
Но это – штиль, и он становится безумно угнетающим.
В его больном воображении параллели и меридианы становятся выразительней и приобретают реальность: воображаемые линии разрисовывают всю поверхность земли.
Исчисления координат уверяют его, что он находится в нужном месте; но измерения лгут; нет такого места, которое имело бы какие-либо координаты в этой водной пустыне.
Подобные же ужасные сомнения одолевают его относительно компетентности капитана в вопросах управления судном. Невежда-капитан, по его мнению, должно быть, заблудился, дрейфуя к внешним границам мироздания, и попал в область постоянного затишья, ведущую к абсолютной пустоте.
Мысли о вечности заполняют его сознание всё больше и больше. Он начинает беспокоиться о своей душе. Спокойствие штиля ужасно.
Его голос приобретает странные свойства. Он будто бы проглотил слишком большой кусок, и тот застрял в пищеводе. Это усиливается появлением своего рода внутреннего жужжания, подобного жужжанию живого жука. Его череп превращается в купол, наполненный звуковым эхом. Пустоты его костей становятся галереями шёпота. Он боится говорить громко, чтобы не быть оглушённым, как оглушает барабанный бой. Но больше, чем всё остальное, – осознание своей чрезвычайной беспомощности. Помощь или сочувствие ни от кого не исходит. Погружение в раскаяние пользы не приносит. Возможно, человек вообще не бывает склонен к раскаянию. Тяжело лишиться работы во время штиля. Человек может спать, если сможет, или преднамеренно вводить себя в транс из-за видений, пригрезившихся ему. Всё это может его занять; но он, скорее, не бездельничает;