Трактир «Разбитые надежды». Владимир СвержинЧитать онлайн книгу.
и зеленый дождь нипочем, и в Гадкую Пустошь можно сунуться. Вон, амулет на груди висит. Как почувствует, что место гиблое и дальше лезть нельзя, так сперва зачирикает, а потом и заверещит: мол, уходи отсюда, хозяин, поскорее. А хозяин-то от силы второй-третий раз караван водит. Тоже мне, землетоп.
– Чего стоим, Лешага?
– Место нехорошее, – буркнул страж, возвращая нож в закрепленные у запястья ножны. – Засада может быть.
– Может быть, а может и не быть, – караванщик скривил губы. – Нам до начала торга нужно успеть. До Катинбунка путь неблизкий.
– Неблизкий, – подтвердил страж, – по-дурному лезть будем, совсем коротким станет.
– Чешуйчатых испугался?
Леха представил себе тех, о ком говорил караванщик. В прежние времена, еще до Того Дня, предки их, поговаривают, тоже были людьми, но мало ли чего болтают. Двуногие, покрытые, точно панцирем, чешуйчатой кожей неопределенно-грязного цвета, едва ли не с пятью десятками острейших зубов в пасти, эти твари казались начисто лишенными разума, лезли порой, не разбирая опасности. Но уж дорвавшись, сжирали все, до чего могли дотянуться. Они не проявляли ни особой сноровки, ни воинской хитрости, но порою довольно ловко управлялись с оружием.
– Пустое говоришь, – отвернулся Лешага. – Забывать о них не стоит. Бояться тоже. Бойцы они никакие, но с огнестрелом. Охота под их пули лезть?
– Так что ж теперь, на торг не идти? Я, как ты и велел, своего человека послал глянуть – все тихо.
– Тихо, говоришь? – воин усмехнулся.
Три руки дней назад караванщик нанял его с побратимом на торжище у Петробунка довести караван до Серединного хребта. Дороги туда всегда были опасны. Еще бы: для раздольников самый что ни на есть сладкий кус. Вон, по дороге сюда рыл тридцать их в землю сложили. В последнее время и вовсе от них житья не стало. Что-то здесь недоброе творится. На торжище сказывали, где-то в этих местах нитки[1] исчезают. А потому охранников караванщик взял с собой немало. И двуногих мулов-водоносов, и погонщиков. Большая нитка, далеко слыхать.
По мнению Лешаги и его побратима, толку от них всех чуть: шумные, суетливые. Охранники только и годятся – следить, чтоб кто из водоносов с бурдюками не сбежал. Но и то сказать, куда бежать? Дикое Поле вокруг! А как для побратимов, лишние люди – лишние рты. Впрочем, это не их ума дело, им не за то платят.
– Мой человек, как ты и говорил, все тщательно осмотрел, по кручам прошелся. Тихо, следов нет. Даже кора на деревьях, если и содрана, то подзарасти успела.
Ученик Старого Бирюка покачал головой. Разведчик, видимо, был из служивых, эти кое-что в деле разумели. Каждому, ходившему в Дикое Поле, было известно, что в голодную пору чешуйчатые обрывают кору с деревьев, выскабливают ее изнутри, делают похлебку или сушат, мелют в муку и пекут лепешки на раскаленных огнем камнях. Но то, что кора не ободрана, еще ни о чем не говорит. Разве только о том, что зверье в этом краю не перевелось, и чешуйчатые, ежели сидят тут, то не больно оголодавшие.
Нитка – сленговое название каравана. Тянуть нитку – вести караван.