История руссов. Варяги и русская государственность. Сергей ЛеснойЧитать онлайн книгу.
в эту религию, Светослав возражал, что он не может этого сделать, ибо над ним будет смеяться его войско. Из всего, что мы знали о нем, видно, что Светослав был человеком очень твердой воли и ни перед кем шеи не гнул. Если-бы он захотел стать христианином, то никто ему в этом отношении помешать не мог, как не помешал его матери, которая, как женщина, не могла обладать такой самостоятельностью, как Светослав. Значит, по своим убеждениям он был совершенно сходен со своими воинами и его возражения матери были пустой отговоркой. Кто же были его воины в основной их массе, мы увидим из цитаты из А. В. Арциховского («История культуры древней Руси». Том I. 1951, издание Акад. наук, стр. 425): «Оружие дружинников X века убеждает нас в том, что дружины русских князей в эпоху походов Олега и Святослава отнюдь не были норманнскими по своему основному составу. И шлем, и кольчуга, и стрелы русских дружинников отличаются от норманнских. Только меч русских дружинников действительно аналогичен мечу, характерному для норманнского воина. Но выше уже отмечалось, что меч этого типа не норманнский, а общеевропейский, ввозившийся и в Скандинавию, и на Русь из Западной Европы. На Руси было и свое производство мечей». К такому выводу приходит автор специальной статьи об оружии Древней Руси, оригинальный исследователь, имевший дело с материалом, а не только где-то и что-то читавший. Этот твердо установленный факт о славянском характере дружин первых русских князей стоит в 10 раз больше пустых исторических разглагольствований норманистов. Небесполезно упомянуть, что все слова, относящиеся к различного рода оружию, являются славянскими, а не скандинавскими: меч, щит, лук, стрела, копье, секира, топор, броня и т. д. Если принять, что норманны руководили Русью, а особенно ее вооружением и войнами, то отсутствие скандинавских слов для обозначения предметов вооружения или специфически скандинавских предметов является совершенно необъяснимым.
По всем имеющимся данным, первые Рюриковичи ничем не отличались от своих подчиненных ни по языку, ни по религии, ни по обычаям, ни по духу.
В момент их появления существовало два довольно мощных государства: Новгород и Киев, проделавших долгую историю. Развитие их достигло определенного этапа, когда государства-общины перерастали в новый тип более консолидированного государства с сильной центростремительной тенденцией.
Все усиливавшаяся связь даже разнородных племен рождала единое государство и идею нации.
Скандинавы вовсе не были смелыми новаторами, бродильным началом, изменявшим жизнь Руси на свой лад и по своему желанию, – они были исполнителями славянской воли, наемной рабочей силой. Будь в их роли французы, испанцы или итальянцы, – разницы не было бы. Решительно ничего скандинавского они с собой не принесли. В этом отношении германизирующее влияние «московита» Петра I было неизмеримо больше, чем «рюриковщина».
Современная историческая советская наука правильно оценивает состояние государственности на Руси к моменту прихода Рюрика, но она (равно как и некоторые другие западноевропейские ученые)