Маленький оборвыш. Джеймс ГринвудЧитать онлайн книгу.
что такое лежит на этих носилках. Я видел только какую-то странную, черную штуку; блестящую, красивую, обшитую кругом бахромой и подвигавшуюся вперед на восьми ногах; у одной из этих ног на сапоге была прореха, сквозь которую виднелся чулок.
– Что это такое, папа? – шепнул я отцу.
– О чем ты спрашиваешь, мой милый?
– Да вот об этой штуке с ногами, папа.
– Ш-ш! Это твоя мать, Джимми! Помнишь, я тебе рассказывал. Они несут ее в яму.
С этими словами он опустил руку в карман куртки и, вынув из него носовой платок, отер себе глаза.
День был ясный и солнечный; в балагане, мимо которого мы проходили, показывали «индейского военачальника» и «великаншу»; множество моих знакомых мальчиков и девочек бежали смотреть их. Погода была очень жаркая, толпа народа теснила нас с боков. Это бы еще ничего, но новая фуражка была мне велика, – отец купил ее без мерки, и она почти совсем закрывала мне глаза. Я попробовал сдвинуть ее на затылок, но тогда мой траурный флаг начал волочиться по земле, так что миссис Дженкинс, шедшая сзади меня с ребенком на руках, наступила на него ногой; она нахлобучила мне фуражку совсем на нос, и мне стало еще хуже. После нескольких минут уныния я осмелился еще раз подвинуть фуражку назад; но она опять нахлобучила мне ее с восклицанием: «Господи! Что за несносный ребенок!» После этого мне оставалось только покориться. Наконец, мы дошли до ворот кладбища. Ворота были отворены, и церковный сторож ждал нас при входе. Мы вошли, восемь ног с носилками двигались еще медленнее прежнего. За нами тянулась целая толпа народа, но сторож впустил за ограду только тех, у кого был креп на рукаве. Мы прошли по довольно длинной дорожке, с обеих сторон которой возвышались могильные памятники, и вошли в церковь. Миссис Дженкинс сняла с меня фуражку и посадила меня на какую-то скамейку. Передо мной была высокая спинка другой скамейки, так что я решительно ничего не мог видеть. Я слышал что какие-то два голоса читали или говорили что-то поочередно, но не понимал ни слова, и с нетерпением ждал пока они кончат. Наконец, они кончили; черная блестящая штука на восьми ногах двинулась вон из церкви, и мы все пошли за ней, но не к тем дверям, через которые вошли, а к другим, маленьким. До тех пор я никогда не бывал в церкви и потому с любопытством оглядывался по сторонам. Особенно заняли меня большие ковры, разостланные по полу, и блестящие подсвечники с хорошенькими беленькими свечками. Из церкви мы опять пошли по дорожке, а затем свернули в сторону, на очень неровную местность, усеянную пригорками, по которым мне было так трудно идти, что отец взял меня на руки. Сидя на его руках, я увидел, что мы остановились подле какой-то большой ямы. Незнакомый мне человек, весь в белом, начал что-то читать по книге, а к нам подошли еще каких-то четыре человека с грязными руками и платьем, запачканным землей. Они сняли блестящую черную штуку с плеч носильщиков, обвязали ее полотном и опустили в большую яму.
Теперь и только теперь понял я, что значит: смерть, гроб и «никогда»
Для