Тайна Черной горы. Георгий СвиридовЧитать онлайн книгу.
смогла поставить дело так, чтобы каждый понимал и видел, что бухгалтерия служит производству, экспедиции, а не наоборот, как традиционно повсеместно пытаются утверждать представители бухгалтерии.
Антонина Гавриловна, нагнув голову, тихо смеялась, слушая Анатолия Алексеевича, начальника планового отдела, человека общительного, полнолицего, румяного, кругленького, весельчака-анекдотчика, заядлого рыбака и мастера по части приготовления ухи.
В кабинете находились и другие руководители отделов и служб, секретарь парткома, председатель профкома и комсомольский вожак – жизнерадостная, ясноглазая и белокурая Валентина Сиверцева, по которой сохли многие парни, да и женатые тоже, но она сама обожала только одного мужчину, который казался ей идеалом, – Евгения Казаковского, но он, к сожалению, был уже женат. Свою тайну она хранила в глубине сердца, и никто никогда даже не догадывался о ее чувствах, а сам Казаковский тем более.
– Все в сборе, и я, кажется, не опоздал!
В кабинет скорым шагом вошел Вадим Николаевич Анихимов. В темно-синем костюме, при галстуке и в кирзовых сапогах. На сосредоточенном хмуром лице лежала печать озабоченности, какая бывает у людей, которым вечно не хватает времени, и они открыто показывают окружающим свое внутреннее состояние, как бы подчеркивая свою деловитость и загруженность.
4
Впервые Казаковский встретился с ним три года назад, когда Евгений, назначенный главным инженером экспедиции, прибыл в Солнечный, в тогда еще только-только определявшийся поселок. До этого они с Анихимовым виделись не раз в стенах управления, но те мимолетные встречи не оставили никакого заметного следа, если не считать чисто служебных отношений.
Вадим Николаевич к тому времени уже несколько месяцев находился в экспедиции, жил холостяком, занимая комнату в небольшой избушке, срубленной неделю назад из свежих непросушенных бревен. Во второй части избушки, за перегородкой, располагалась радиостанция.
К нему-то и направился Казаковский в тот дождливый день своего приезда. С жильем в экспедиции было туго – многие дома еще только возводились, заселили всего несколько наспех срубленных изб, палаток и тех не хватало, в домах преимущественно в первую очередь размещали женскую половину геологоразведочного коллектива.
Дверь отворил среднего роста худощавый мужчина в нательной рубахе, в синих шерстяных штанах, заправленных в кирзовые сапоги. В руке он держал помазок, одна щека была густо намылена, и пена лежала толстым белоснежным комом, а другая – в темной, с редкой проседью, щетине.
– Проходи, – пригласил он запросто, словно они были знакомы давным-давно. – Радировали о тебе. Закончу бритье, станем пить чай.
В углу стоял топчан, застланный, поверх матраца, серым суконным одеялом, в простенке, у окна, перевернутый фанерный ящик, заменявший стол, накрытый газетой, а посредине – железная печка, сооруженная из бочки, с трубой, выведенной