Совесть вне памяти. Александр ПрозоровЧитать онлайн книгу.
не имела в виду, что вы страшный. Но только вы похожи… То есть вы очень симпатичный, но мне показалось… Со мной было однажды. И мне вдруг показалось, что это вы, и все вернулось, и меня сейчас убьют. То есть я испугалась сперва… Нет, я наоборот, понять не успела и испугалась… Поняла, что кричу и еще больше испугалась. – Она всхлипнула. – Мне показалось, что вернулось все… снова…
Глаза ее увлажнились, и Борисов, поддавшись порыву жалости, обнял ее, прижал к себе.
– Не надо. Все хорошо, все спокойно. Ты ведь меня больше не боишься? – Она кивнула, уткнувшись носом в его плечо. – Тогда все хорошо. Я провожу тебя домой, и ничего страшного с тобой не произойдет. Ты где живешь?
– Я? – она задумалась, видимо решая, стоит ли выдавать свой адрес. – Я на улице Большая Конюшенная живу.
– Это Желябова, что ли? Ну, тут недалеко, – он обнял ее за плечо и повел к эскалатору.
– Но, может быть, вам неудобно?
– Не надо называть меня на вы, у меня от этого развивается мания величия. Я еще не такой старый и гордый. Всего год как из армии.
Она ощутимо дрогнула в его руках.
– Вы воевали?
Борисов с удовольствием ощутил испуг в ее голосе. Хотя непонятно, чего пугаться за людей, если все уже позади? К тому же, увы…
– Увы, армия наша слишком велика, что бы все могли пройти через горячие точки… Так что не воевал я. Даже близко не был. Год в учебке под Новгородом, полгода под Волгоградом. Потом в госпитале тут валялся – руку довольно здорово разодрал. Врачи боялись, что нерв поврежден. Ну, а как вылечили – сразу домой.
– А я испугалась… – она с облегчением вздохнула и, как показалось Саше, прижалась плотнее.
– Не стоит за меня бояться, я живучий. К тому же, при моей работе армия – отдых.
– Как это?
– Маляр я. Корабельщик…
Наверху Борисов купил им по «сахарной трубочке». Потом уговорил завернуть на переулок Гривцова, сводил в кафе. Девушка больше отмалчивалась, предпочитая слушать, но ее случайные оговорки, когда она уважительно называла его на «вы», ее смущение перед оказанным вниманием, ее послушность, даже покорность, вызывали у него чувство нежности к новой знакомой, словно к маленькому пушистому беззащитному котенку, оказавшемуся вдруг посреди ревущего центрального проспекта. Скрывать свои мысли Тамара совершенно не умела, и когда она, пряча глаза, стала прощаться, стоя посреди аллеи на Большой Конюшенной, Саша сразу учуял неладное.
– А дом твой где? – Тамара неопределенно махнула вдоль улицы. – Какой?
– Около нотного магазина…
– Так давай я тебя провожу?
– Да я тут уже сама…
– Столько прошли, уж провожу до дверей.
– Нет… – она потупила глаза.
– Что «нет»?
– Нет дверей… Я обманула…
– Стоп. Носом хлюпать не надо. Объясни толком.
– Мы… Мы беженцы… То есть я… То есть мы… То есть бабушка с братом в Вологодской области, а я поступать приехала… – она опять захлюпала носом.
– Провалила? –